Один раз в миллениум - Чингиз Абдуллаев Страница 25

— Лифт. У нас плохо работает лифт. Вы, наверное, вчераобратили внимание. Он грохочет, как пустая пивная бочка. Ну а она, наверное,слышала, что лифт останавливался именно на нашем этаже.

— У тебя на лестничной клетке есть еще одна квартира, —заметила наблюдательная Оксана Григорьевна, — может, приходили к твоим соседям?

— Там никто не живет уже давно, — отмахнулся Халупович. —Хотя какая разница? Все равно на мой этаж мог кто-то случайно подняться. Апотом спуститься вниз. Так иногда бывает, люди путают кнопки и выходят не насвоем этаже. И все равно, даже если в дом приходили сто женщин, то и тогда мыничего не можем конкретно установить. В общем, какая разница? Я, конечно,следователю ничего не сказал, но он тоже считает, что в моей квартире былипосторонние женщины. И самое страшное — я подписал эти проклятые листки, гденаписано о моей уголовной ответственности за дачу ложных показаний.

— А зачем ты это сделал? — нахмурилась Оксана. — Нужно былосказать правду.

— Какую правду? Кто мне поверит? В такую невероятнуюисторию? Следователь решит, что я сошел с ума. Она и так мне не очень верит.

— У тебя и следователь женщина? — усмехнулась Оксана. —Такое ощущение, что ты попал в бабье царство.

— Вот именно.

Халупович взял свою чашечку кофе, выпил. Потом, поставивчашечку на стол, снова крикнул:

— Нина, они еще не пришли?

— Нет, Эдуард Леонидович, — ответила та, входя в кабинет.Она несла чашку чая для Дронго. — Может, я спущусь за ними?

— Нет, — недовольно проворчал Халупович, — позвони помобильному, пусть, наконец, появятся. Что они там делают? Может, вместеобедают? Пусть срочно поднимутся ко мне.

Она молча кивнула и так же бесшумно удалилась. Дронгоподумал, что это особое умение — ходить по паркетному полу и не стучатькаблуками.

— Кого они подозревают? Что вам сказала следователь?

— Ее интересовало, какие женщины у меня могли быть, —пояснил Халупович. — Когда я сказал, что ко мне в этот день никто не приходил,она стала выяснять характер моих отношений с Елизаветой Матвеевной, не была лиона моей любовницей. Господи, даже подумать о таком страшно! Потом сталаинтересоваться ее дочерью. Странно, что у дочери было такое редкое имя —Элоиза. А я и не знал, что ее дочь звали именно так. Кажется, она сейчас вЮгославии. Но я не слышал ее имени, и тем более никогда ее не видел. Следовательсчитает, что я чуть ли не отправил ее в эту зарубежную поездку Ну и, конечно,она интересовалась, где внучка погибшей. Я и так заврался, а насчет девочкиврать не хотел. Все равно соседи знают, что ее увез мой водитель сюда, в офис.Поэтому я признался, что Таня у меня. Следователь так обрадовалась этомусообщению, словно Таня — моя дочь. Опять начались дурацкие расспросы про еемать. Вместо того, чтобы искать настоящего убийцу, она задает глупые вопросы.

— Следователь знает, какие вопросы нужно задавать, —вмешалась Оксана Григорьевна. — Не считайте себя умнее всех, Халупович.

«Странно, что она назвала его по фамилии, — подумал Дронго.— Хотя в некотором роде это тоже традиция. Элга Руммо и Фариза Мамаджанованазывали его по имени. Элга называла его Эдиком, а Фариза Эдуардом, тогда какОксана Григорьевна обращалась к нему по фамилии. Почему-то славянские женщинычасто обращаются к мужчинам по фамилии. Но в данном случае совершенно очевидно,что Оксана Григорьевна относится к своему давнему приятелю гораздо строже, чемдве другие женщины».

— Я вообще не знаю, что делать, — разозлился Халупович. —Нина, где этот чертов Трошкин?! — закричал он.

— Извините, Эдуард Леонидович, — появившаяся секретарша былаявно растеряна. Она поправила очки, облизнула губы.

— Что случилось? — спросил Халупович.

— Девочка исчезла, — пояснила Нина.