Фантом памяти - Александра Маринина Страница 25

Во-вторых, мои финансовые дела находятся в полном порядке,никаких непредвиденных крупных трат зимой у меня не было, и Муся не имеет нималейшего представления о том, почему я не дал дочери обещанных денег. ПроблемыСветкины я со своим литагентом не обсуждал, хотя однажды спросил, нет ли у неезнакомых в среде музыкальных продюсеров. Якобы я хотел о ком-то навестисправки. Вероятно, о новом Светкином возлюбленном Гарике. Хотел выяснить,какова его репутация в мире шоу-бизнеса, знает ли его кто-нибудь и какоценивают степень его одаренности и перспективность грандиозных проектов моейдочери. Но об этом я могу только догадываться, потому что Муся сама ничеготолком не знала и знакомых в той среде у нее не оказалось, хотя она, сосвойственной ей исполнительностью и обязательностью, взялась отыскать нужныхмне людей. Но я ответил, что, мол, не стоит напрягаться, это не так уж и важно.Просто если бы такие знакомые были, то я поговорил бы с ними, а коль нет - таки нет.

В-третьих, я затеялся писать книгу о том, что в нашемМинистерстве внутренних дел окопались воры, коррупционеры, пособники всяческихнегодяев и откровенные бандиты. Я действительно (тут Лина не ошиблась)собирался делать привычный для меня производственный роман о буднях сотрудниковминистерства. Толчком же послужила встреча с неким человеком, который обратилсяко мне со своей бедой. Ко мне и в самом деле многие пытаются обратиться спросьбами о помощи, в частности, чтобы я помог разобраться в их деле. Попредставлениям этих людей, писатель, особенно популярный, это человек, которыйногой открывает двери в любые кабинеты, и уж если он придет с бумагами искажет, что человека незаслуженно обидели, то все тут же, ломая ноги, кинутсяразбираться, искать правду и непременно решат дело в пользу просителя. Может,при советской власти так оно и было, но сейчас - нет. Каким бы известнымписателем я ни был, лично мне могут пойти навстречу и сделать что-нибудьпобыстрее или без очереди, но не более того. А уж на людей, за которых я будупросить, чиновничьи милости никак не распространяются. Поэтому моезаступничество абсолютно бессмысленно. Кроме того, где гарантии, что поискиправды, то есть законного и справедливого решения вопроса, не обернутся во вредпросителю? Нет таких гарантий, ибо проситель-то уверен, что прав в своихпритязаниях, но у закона на этот счет может быть совсем другое мнение, вот иокажется в итоге, что мое вмешательство привело к нежелательному результату. Авиноватым будут считать меня. Мне оно нужно?

Однако некоторым просителям все же удавалось прорватьсясквозь мощный заслон Мусиных решительных отказов и терпеливых объяснений. И этоне ее вина, просто они каким-то неведомым мне образом узнавали мой домашнийтелефон или даже адрес и настойчиво звонили или подкарауливали возле дома. Воти этому просителю удалось прорваться. Во всяком случае, Мусе я рассказывал, чтоон пришел ко мне домой. Уважаемый человек, профессор, доктор каких-то точныхнаук, не то технических, не то физико-математических. У него погиб внук,шестнадцатилетний мальчик. Его нашли в лесу повешенным, и милиция после наспехпроведенного дознания пришла к выводу, что он повесился сам и что оснований длявозбуждения уголовного дела нет. Вскрытие, по мнению убитого горем деда, былопроведено поверхностно, а если не поверхностно, то его результатысфальсифицированы. Мальчик был повешен на чьем-то чужом ремне, его собственныйтак и оставался на джинсах. Родные пытались обратить внимание милиции на этудеталь, но безрезультатно. Более того, за несколько месяцев до этого в том жегороде был найден повешенным еще один подросток, и тоже на чужом ремне, и тожебыло вынесено решение о том, что это самоубийство. Дед погибшего мальчика недопускал и мысли о том, что внук мог покончить с собой, это был жизнерадостныйуравновешенный юноша, и никаких изменений в его настроении или поведенииблизкие не замечали. При этом дедушка как настоящий научный работникперелопатил гору литературы о подростковых суицидах и пришел к выводу, что еслибы ребенок в таком возрасте захотел уйти из жизни путем самоповешения, то вдевяноста девяти процентах случаев сделал бы это у себя дома. А не в лесу.Причину же столь халатного и бездушного отношения милиции к своим обязанностямдед видел в нежелании тратить время на раскрытие тяжких преступлений, потомучто время это нужно нашим доблестным милиционерам совсем для других дел,например, для того, чтобы заниматься поборами с местных предпринимателей иторговцев или ездить по указанным бандитами адресам и устраивать, прикрываясьформой и удостоверениями, все различные разборки, в том числе и с применениемфизической силы. Что же касается прокурора, равнодушно взирающего на этобеззаконие, то его позиция объясняется тем, что он сильно зависит от благорасположениямилиционеров, однажды застукавших его с поличным просто-таки при совершениипреступления. И они, по взаимной договоренности, будут молчать ровно до техпор, пока он дает им дышать, иными словами - самовольно решать, что являетсяпреступлением, а что - нет, по какому факту работать, а какой замарафетить.

Еще Муся рассказала, что история эта показалась мне ужслишком... Короче, я не был уверен, что все происходило именно так и за всемэтим стояли именно такие мотивы. Однако Муся мои сомнения развеяла, объяснивмне, что я оторвался от жизни, живу в башне из слоновой кости, передоверивокружающим все организационные моменты своего существования, и просто не имеюпредставления о том, какой бардак, безобразие и беззаконие царят сегодня вправоохранительных структурах. А когда я заговорил о том, что, может, мнепопробовать об этом написать, Муся горячо меня поддержала, высказав со своейстороны ряд вполне разумных аргументов, которые она мне сегодня сноваповторила. Мои последние книги - о дизайнерах и о риэлтерах - рассказывают ожизни "новых молодых русских" и, соответственно, интересны в первуюочередь именно этому социально-биологическому слою. Людей, которым сегодня запятьдесят, мои герои с их бизнес-проблемами, фьючерсными сделками, консалтингамии лизингами не очень-то волнуют. Пора написать книгу, обращенную к старшемупоколению, чтобы завоевать и эту часть читательской аудитории. А старшеепоколение в нынешнее время весьма обеспокоено именно проблемами беззакония ипроизвола. Ведь они, в отличие от молодых, очень хорошо помнят то время, когдазвание милиционера звучало гордо, работать в милиции было престижно исчиталось, что "она их бережет". Кроме того, на фоне моейдемонстративной аполитичности неплохо бы хоть как-то высказаться критически вотношении существующих порядков, чтобы у читателей не возникло ощущения, что язажрался и, получая высокие гонорары, живу в полном ладу и согласии с тем самыммиром, в котором столько нищих, голодных, безработных, разоренных инесправедливо обиженных. Я, по мнению многоопытной Муси, много лет эксплуатируюжанр производственного бытописательства, и пришло уже время впустить в своетворчество свежую струю, дабы не быть однообразным и не надоесть читателям.

Мусе я верил, у нее действительно был и огромный опыт ифантастическое чутье. Ну и кроме того, в глубине души я не мог не признать, чтоона права. Впрочем, как всегда. Моя Пушистая Кошечка никогда не ошибалась, вовсяком случае, за те годы, что работала со мной.