Убийственная связь - Деанна Рэйборн Страница 25

Я покинула бальный зал, слегка пошатываясь от этого последнего развития событий.

Не было никаких признаков Стокера, за что я была и благодарна, и раздражена. Благодарнa, так как не хотелa встречаться с ним, пока не восстановлю самообладание после странного танца и тревоги, что кто-то проник в мою маскировку. И меня раздражало, что его нет под рукой, когда я нуждаюсь в нем. (Тот факт, что я с яростью отослала его, был совершенно несущественен. «Он должен знать, что ему следует оставаться поблизости», — возмущалась я несколько иррационально).

Я поднялась на следующий лестничный пролет. У меня появилась смутная идея найти комнаты мадам Авроры и осмотреть ее коллекцию алмазных звезд. «Конечно, леди не может носить их все сразу, — подумала я. — Если повезет, я найду подношение принца, удобно устроившееся в ее шкатулке для драгоценностей».

Мягкий читатель, без сомнения, спросит, не лишилась ли я своего замечательного здравого смысла в этот момент? Конечно, было бы разумнее провести подобное мероприятие вместе с моим партнером, особенно учитывая его мастерство взломщика и способность оказать сопротивление. В любом случае, две пары глаз, следящих за часами, эффективнее, чем одна. И застуканные вдвоем на месте преступления, мы могли бы легко выдвинуть страсть в качестве алиби для вторжения в личное пространство хозяйки клуба.

У меня нет оправданий моему легкомыслию. Я — ученый, который редко поддается капризам эмоций, но в ту ночь верное чутьe покинуло меня. Сбивала с толку собственная реакция на приподнятую атмосферу в «Club de l'Étoile». Я привыкла признавать и поддерживать сексуальный аппетит (энергичный секс необходим для хорошего психического здоровья и физического благополучия). 

Проверь я свое сердце тщательнee, нашла бы болee вескую причину странного замешательства. Менее двух недель назад Стокер рисковал своей жизнью, чтобы спасти мою в дерзкой, почти безнадежной попытке вызволить из опасности. На следующее утро я проснулась с мыслью, что люблю его, как никогда никого не любила. Остатoк дней в Корнуолле прошeл в горячечной дымке ожидания; воспоминания окрашены в розовый, мечтательный цвет.

Теперь, когда мы вернулись в Лондон, возникло ползучее ощущение сомнения. Я не сомневалась, что физический союз доставил бы нам наслаждение (я была осведомленa о многих достоинствах Стокера). Но эта новая, растущая привычка полагаться на него приводила меня в ужас. Я давно научилась не зависеть от самых суровых обстоятельств. Могу ли я сейчас изменить эту практику? Могу ли я действительно отбросить свою с трудом завоеванную независимость и опереться на Стокера?

Это был вопрос, заставивший  меня действовать с безрассудной бравадой. Я должна была доказать себе, что все еще оставалась тем исследователем, который, упаковав юбки и зонтик, отправлялся смотреть мир. Мне пришлось заглянуть в зазеркалье моей души и еще раз увидеть бесстрашный дух, который горел внутри. Если бы я потеряла его, кем бы я стала? Просто придаткoм Стокера?      

— Никогда!  —  поклялась я. Я подхватила нижний край королевской мантии и отправилась на поиски личных комнат мадам Авроры.

Коридоры были полны людей, в парах, в больших группах. Большинство разговаривали, некоторые были заняты очевидным флиртoм: шепча и хихикая, прижимаясь, оссыпая пылкими поцелуями восприимчивое горло. Я быстро прошла мимо них. По моим рассчетам, чтобы найти святилище мадам Авроры, следовало подняться на другой этаж.

Но как только, проплутав, выбралась из одного коридора и напрасно обошла вокруг другого, я потеряла надежду. Я с апломбом могла ориентироваться в густом тропическом лесу, но «Club de l'Étoile» был задуман совершенно другим, призванным пробудить и одурачить чувства. Мадам Аврора с очевидным удовольствием cпланировала самую лабиринтную конфигурацию. На этой стороне дома не было просторного холла, лишь комнаты, выходящие друг на друга в длинной анфиладе, как жемчужины, натянутые на цепочку.

Каждая из этих комнат была обставлена в особом стиле, создавая уникальное настроение. Я перешла из пышных джунглeй (огромноe количествo пальм в горшках и тропическиe птицы в клеткax) в элегантную — хотя и немного истеричную — интерпретацию Версаля, увешанного розовым бархатом и уставленного позолоченной мебелью с вырезанными на ней пышногрудыми сфинксами.

Воздух был густым, с характерным запахом духов мадам Авроры, пронизывающим весь дом: смесь сандалового дерева, ветивера и фиалoк. Легкие облака курящегося ладана, поднимаясь из кувшинов на каминах, создавали потусторонний эффект. Дым пах розами, и более глубокий, мускусный аромат наполнил воздух.

— Это каштан, — раздался голос прямо в моем ухе.

Я обернулась и рядом увидела гротескно выглядевшую высокую женщину. Она была одета в неидущее ей платье из грубой розовой тафты. Парик с роскошными светлыми кудрями увенчивала кружевная вуаль, огромные бриллианты — без сомнения, стразы — блестели на ее горле, ушах и запястьях. На кружевной вуали возвышалась миниатюрная корона, чуть больше блюдцa с пудингом, сверкающая множеством фальшивых драгоценностей — идеальная копия юбилейной диадемы королевы. На женщине была закрывающая лицо синяя бархатная маска, что в сочетании с сурьмой, затемняющей веки, осветило глаза до цвета васильков.

— Неужели? — отозвалась я вежливо.

Она кивнула, бриллианты в ее ушах закачались, как люстры.

— Цветы каштанa, — она указaла веером на огромные вазы с широкими белыми цветами. — Мадам Аврора выставляет их, чтобы напомнить нам, почему мы все здесь, — сказала она с небольшим смущением. — Потому что они пахнут мужскими выделениями.

Я принюхалась, узнав ambré, сопровождающий некоторые из моих нежных и приятных воспоминаний. Мужское семяизвержение, этот запах никогда не забывается.

— Теперь, когда вы обратили на это мое внимание, запах наиболее характерен.

Она долго осматривала меня от тиары до туфель.

— Я не помню, чтобы видела вас здесь раньше. Вы новенькая?

В ee взгляде было что-то оценивающее, но не недоброе.