Тоннель призраков - Чингиз Абдуллаев Страница 24

Курсанты закивали. Сандра промолчала. Дронго быстро шепнулЗинаиде Михайловне:

— Идите и возьмите, что хотите. Я сказал, что вы идете залекарством.

Только быстро.

Зинаида Михайловна кивнула в знак благодарности и вышла вчетвертый вагон.

За ней поспешила Сандра. Они вернулись минут через пять, иАнохина-старшая была уже пунцового цвета. Она подошла к дочери и о чем-тоспросила ее. После чего прошла чуть дальше и уселась с мрачным видом, даже невзглянув на сопровождавшую ее Сандру.

— Что-нибудь случилось? — спросил Дронго, усаживаясь рядом сней.

— Случилось? — очнулась от своих мыслей Зинаида Михайловна.— Нет, нет, все в порядке.

— Я же вижу, как вы волнуетесь, — заметил Дронго. — Чтопроизошло?

Расскажите лучше сейчас, пока мы не прибыли в Лондон, чтобыне случилось еще одной трагедии. У вас пропал пистолет?

— Откуда вы знаете? — испугалась женщина. — С чего вы вообщевзяли, что у нас был пистолет?

Он молча смотрел на собеседницу, и от этого та нервничалаеще больше.

— А если даже и был? Что тут такого? Из нашего пистолетаникого не убивали. Слава богу, что он у нас был зарегистрирован по всей форме,все оформлено, как положено. Обычный дамский «браунинг»…

— Куда он делся? — прервал Дронго.

— Не знаю, — ответила женщина. — Я ничего не понимаю. Кудаон мог деться?.. Понятия не имею. Он лежал в сумке, когда мы вошли в вагон.Потом я его переложила в свою сумочку. И он оттуда исчез.

— Вы оставляли сумочку в салоне вагона, когда выходили втуалет?

— Оставляла, — с отчаянием в голосе ответила ЗинаидаМихайловна. — Откуда я знала, что эта респектабельная публика — убийцы и воры?

— У вас вытащили пистолет? Только пистолет или ещекакие-нибудь ценности?

— Нет, только пистолет. Это меня и удивляет. У меня всумочке был кулон, довольно дорогой. Подарок мужа, стоимостью в несколько тысячдолларов. Но его не тронули. Вы представляете, какие у нас воры? Кулон нетрогают, а дешевый пистолет воруют. Мразь какая…

— Судя по составу вашей группы, их нельзя удивить суммой внесколько тысяч долларов. А вот пистолет убийце может понадобиться.

— Вы думаете, нас могут убить? — испугалась Анохина.

— Ну что вы! При стольких свидетелях — вряд ли. Скорее,наоборот, убийца может использовать пистолет для шантажа.

— Какой ужас! Что же мне делать?

— Сразу заявить в полицию. Прямо на вокзале. Как толькоприедем.

— Они нас арестуют?

— Думаю, что нет. Но заявить нужно обязательно, иначе, еслиэтот пистолет обнаружат, у вас могут быть серьезные неприятности.

— Да, да, конечно. Вы правы. Я говорила мужу, чтобы он недавал нам эту гадость. Какой ужас, какой ужас! Что теперь будет? Вы думаете,нас с дочерью могут обвинить в убийстве Александра Абрамовича?

— Думаю, что нет, — успокоил женщину Дронго. — Не нужно такволноваться.

Через пятнадцать-двадцать минут мы будем в центре Лондона.

— Господи, какая ужасная поездка. Я с самого начала нехотела сюда ехать.

— Не нужно так волноваться, — посоветовал Дронго. — Иуспокойте дочь, она тоже очень волнуется.

Он пересел обратно к Родионову. Тот неодобрительно посмотрелна него.

Наконец спросил:

— О чем ты говорил с этой мегерой?

— У них пропал пистолет. Она не знает, куда он делся.

— Господи, только этого нам не хватало, — вздохнул Родионов.

— Ничего страшного. Я посоветовал ей заявить о пропажесразу, как только мы приедем в Лондон.

— Юлия Соломоновна приходит в себя, — указал на женуГоршмана полковник. — Если ты хочешь у нее что-то спросить, то лучше этосделать сейчас. Потом в больницу тебя могут просто не пустить. У них в этомотношении очень строгие правила.

— Надеюсь, она в состоянии говорить, — пробормотал Дронго,направляясь к убитой горем женщине. Рядом с ней по-прежнему находилась ЛенаАнохина.

— Ей нельзя нервничать, — предупредила она, взглянув наДронго.

— Я знаю, — кивнул он, усаживаясь рядом. — У меня только двавопроса.

— Как он себя чувствует? — спросила Юлия Соломоновна. — Онеще жив?

Ей все еще казалось, что муж тяжело ранен. Дронго и Ленапереглянулись.

— Да, — сказал он, тяжело вздыхая, — пока жив. Врачи сейчасего оперируют.

— Слава богу. — Юлия Соломоновна закрыла глаза. — Славабогу, что все так закончилось.

— Извините меня, — произнес Дронго. — Вы не помните,кто-нибудь угрожал вам или вашему мужу?

— Нет, — открыла она глаза. — Не знаю, — произнесла она,немного подумав.

— У Саши было много недоброжелателей, но я не знаю, кто еготак ненавидел.

— Он хотел продать еврооблигации? Для этого он отправился вЛондон?

— Да. Они договорились с Беляевым об этой сделке. Нужно былоподтвердить законность сделки независимой аудиторской проверкой. У него былитакие обширные планы… — Она тихонько заплакала.

Лена взглянула на Дронго.

— Уходите, — попросила она. — Пересядьте на другое место. Выже видите, что она ничего не может вам сказать. Она в таком состоянии…

— Извините. — Дронго снова пересел к полковнику.

— Ничего, — сказал он. — Ничего конкретного. Она сейчас не втом состоянии, чтобы здраво рассуждать.

Поезд огибал город, чтобы въехать в Лондон с юго-запада.Пассажиры, уставшие от напряжения и переживаний последних часов, молча сидели всвоих креслах. Через пятнадцать минут поезд остановился на вокзале именикоролевы Виктории. Сандра предупредила всех пассажиров злополучной группы,чтобы они оставались на своих местах и не покидали вагон без специальногоразрешения прибывшего полицейского комиссара.

— Представляю, что этот Мересс способен ему наговорить, — созлостью пробормотал Кунин.

Через двадцать минут они увидели, как два тела, накрытыеодеялами, выносят из соседнего вагона. Еще минут через двадцать их паспортапроверили суровые пограничники. Затем им пришлось ждать довольно долго, почтичас, пока наконец в салоне вагона не появился Мересс, любезно пропустившийвперед себя пожилого мужчину невысокого роста. На вид комиссару полиции былолет пятьдесят. Он, нахмурившись, оглядел группу.