Экзопулус вздымает волны - Анастасия Краун Страница 24

Косторович, сдержанно откашлявшись, принялся что-то писать на принесенных ему листах, подчеркивая одни слова и вычеркивая другие, мелким убористым почерком пририсовывал к абзацам вопросительные знаки и одному ему понятные аббревиатуры.

«На фоне нескончаемых провалов Феликс называет себя чуть ли не единственным творцом настоящего искусства. Однако с этим утверждением согласны далеко не все. К примеру, один из ведущих экспертов в области современной культуры, профессор датской академии искусств Мартин Хольберг заявил следующее: „Нет более удручающего зрелища, чем художник, цепляющийся за остатки былой славы. Возможно, Феликс Петров был слишком переоценен в свое время, многие восприняли эксцентричные работы как новаторство… Все ожидали, что за густым туманом юношеского максимализма сокрыты цветущие сады гениальных мыслей, но вместо них мы наткнулись на редеющую поляну схематичных клише…“ Другие эксперты позволяют себе намного более резкие высказывания…»

Далее следовали выдержки из интервью с владельцем частной галереи в Париже, который организовывал одну из неудачных выставок 2014 года, впечатления 53-летнего сербского художника, получившего известность за неординарные скульптуры из нитей стекла и металла и откровения анонимного источника, рассуждающего о том, что Феликсу приходилось лечиться в их клинике в течение нескольких месяцев от нервного срыва, подкрепляя факты измышлениями о том, как именно внезапный успех может повлиять на не совсем окрепшую психику и как важно беречь свое здоровье.

В конце статьи шли разгромные подробности о состоянии банковского счета Феликса, подсчет необдуманных трат и перечисление наиболее запоминающихся скандальных моментов, которые поспособствовали ассоциировать его с заядлыми дебоширами. Потом следовал абзац с пометкой «От редакции»:

«В любом случае факты говорят сами за себя. Мы можем долго обсуждать причинно-следственную связь, искать грязные подробности и сочувственные оправдания, но Феликс Петров пошел по более легкому пути шоумена, когда для того, чтобы получить миллионы просмотров в интернете, достаточно нарядиться в престарелого монаха или подраться с официантом в кафе. Путь истинного художника, способного на мировое признание, сложен и тернист, и жаль, что Феликс так и не смог ступить на красную дорожку настоящего искусства».

— В целом, в статье есть интригующие моменты. Особенно если их выделить из того болотистого водоема, в котором вы снова постарались их утопить, — процедил Яков Юрьевич. — Хотя, я думал, будет хуже. Но чтобы статья получилась того уровня, чтобы нашим читателям не было стыдно за потраченные деньги, а тем более — вызвать интерес, необходимо внести правки, и можете поверить, их будет предостаточно.

На радостях Артем чуть не выпалил «Слава Богу!», поймав себя в последнюю долю секунды, ибо, пообщавшись со своими коллегами, можно было сделать вывод, что прозвучавшая фраза, которую по стандартным канонам вполне могли бы отнести к категории недоброжелательных, на самом деле является чуть ли не похвалой.

— Конечно, я готов, все сделаю очень быстро.

В малахитовом кабинете Поплавскому пришлось просидеть еще долгое время, внимательно записывая каждое замечание и указание строгого редактора. Справедливости ради стоило отметить, что все корректировки были более чем разумными, но колкости и едкости в статье должно было прибавиться раза в два.

Закрыв за собой дверь, Артем заметил стоящих поодаль Миру с Никитой, пристально наблюдающих за ним около кофейного автомата. В серебристой урне, проложенной темно-синим пакетом, находились не менее двадцати стаканчиков.

— Вы за мной следите, что ли? — Артем постарался придать голосу ироничный тон. — За что такое внимание сегодня?

— Да ладно тебе, чуток внимания никому не помешает, — рассмеялась девушка, — а то тебя и не видишь нормально. Только пришел в офис, бледный весь, как привидение, хоть креститься начинай, и к нашему ментору направился. Ты в курсе, что ты там почти два часа просидел?

— Серьезно?

— Да отвечаю! — включился Никита. — Мы тут заждались тебя, а я уже говорю: «Видать, Мирунька, змий зеленый нашего Темыча в плен захватил. Выручать пора. Не справится в одиночку».

— Очень смешно, — отозвался Поплавский. — Вот уж спасибо.

— Тише вам, еще услышит… — Мира приглушенно захихикала.

Артем невольно разулыбался. Предстояло еще много работы, от усталости болела голова, но в целом все складывалось неплохо.

— Пойдем, я тебе хоть новости расскажу, — Мира постучала пальцем по виску, — а то тут бред творится какой-то. Одни увольняться собрались, другие какие-то интриги плетут, такие, что сериалы голливудские обзавидуются. Все пытаются подход к нашему Якову Юрьевичу найти, особенно Антонина.

— Спойлер: пока не получилось, — весело прибавил Никита. — А ты, конечно, круто замутил, запись твоя везде, где только можно.

— Да, я сам не ожидал, что такая реакция получится, — Поплавский спохватился, вспомнив о нареканиях главного редактора. — Ладно, ребята, я в порядке, давайте я пока быстро переделаю статью, сдам ее, и тогда уже пообщаемся как положено.

— На бизнес-ланче ты наш, — Мира встряхнула кудряшками и приняла шутливо-горделивую позу, — это не обсуждается. Пойдем в кафешку за углом.

— Договорились, — Артем махнул рукой и, не оглядываясь, поспешил к своему столу. Выбеленные стены коридора, взгляды сотрудников, уютное шуршание принтеров, ленивые приветствия, мягкий свет мониторов, рассыпанные карандаши и взволнованные переговоры сливались в единый фоновый образ, в котором просто не хотелось разбираться. Все мысли занимала только статья.

Но еще Поплавский доверял своему журналистскому нюху, никогда его не подводившему в былые годы, и к этому моменту был уже полностью уверен, что к галерее «Артекториум» стоит присмотреться повнимательней. Было что-то еще, помимо очередной вспышки экспрессивного дебошира, непонятное, скрытое, странное. Профессиональное предчувствие. И выведать все подробности, раскопать детали и собрать все в единую картину — для него лишь вопрос времени.