P.S. Любимый, завтра я тебя убью - Иоанна Хмелевская Страница 24

Девушка внимательно прочла отмеченные объявления. Все три, хотя и в разной форме, рекламировали охранные агентства. А обведённое кружочком гарантировало и какие-то дополнительные услуги. Возможно, предлагались частные детективы.

О господи, что ещё взбрело в голову тётке?

Положив газету на место, обеспокоенная и заинтригованная, Юстина вернулась в свою комнату. Ещё немного поломав голову над новыми тёткиными выдумками и так ни до чего не додумавшись, девушка легла спать.

* * *

Позавтракав шницельками из индюшачьей грудки, Кароль Вольский снова испытал угрызения совести. Может, он и в самом деле бывает иногда слишком суров с женой? И тут же одёрнул себя — ишь разнюнился. Имеет он право хоть в собственном доме расслабиться, сбросить груз эмоций и стрессов? А расслабиться при такой жене нет никакой возможности. Никогда не услышать ему доброго, участливого слова, ласкового утешения, никогда не заговорят с ним на какую-нибудь отвлечённую, приятную тему. Слышит только глупости и надоевшее нытьё. Ну разве можно так жить? Природа наградила его характером вспыльчивым, необузданным, сколько труда и нервов стоит ему сдерживать свои эмоции на работе, неудивительно, что дома иной раз и сорвётся. Ну да ладно, каяться — тоже не в его характере.

И тем не менее чувство вины заставило его совершить добрый поступок. Уходя, он сообщил супруге, что явится на обед к четырём пятнадцати. Предложение же подбросить племянницу до центра ничего общего с совестью не имело. Перед ней дядюшка не считал себя в чем-либо виноватым, просто по-человечески, даже чисто рефлекторно предложил подвезти — и все.

Юстина не относилась к жаворонкам, с утра обычно была вялой и неразговорчивой, что вполне устраивало дядю, так что по пути она не травмировала его разговорами и он мог свободно размышлять о своём. Расстались они вполне довольные друг другом.

Иное дело Марина. Вместо радости или хотя бы облегчения она чувствовала сильнейшее раздражение. Супруг и повелитель милостиво соизволил назначить ей время обеда. И какое! Четыре пятнадцать! Нет, подумать только! Все у него не как у людей. Мог бы ведь просто сказать — около четырех, или просто в четыре, или в пятом часу. Так нет, в четыре пятнадцать! Хорошо ещё, не в четыре семнадцать или ноль девять. Что она ему, вокзал, что ли?

И ведь знала — минута в минуту заявится, педант чёртов. Вот так всю жизнь. Кароль был на редкость пунктуальным, Марину же это качество обходило стороной. Марина ненавидела пунктуальность, Марина ничего общего с ней не имела. И долгие годы вела войну с мужем, проявляя безалаберность во всем. Выиграл её, конечно же, Кароль, пустив в ход тяжёлую артиллерию — финансовый прессинг, когда понял, что самые дикие его скандалы бессильны что-либо изменить в поведении супруги. Если бы спросили Марину, чего она так упорствует в несоблюдении дисциплины, вряд ли в её ответе была бы хоть какая-то логика. Ведь, казалось бы, для неё самой удобнее знать, к какому часу приготовить мужу завтрак, обед, ужин или на сколько намечен их визит к друзьям. А вот поди ж ты, переломить себя не могла. Ей было легче заранее заготовить прорву еды, чтобы подать её потом в любое время дня и ночи, чем придерживаться точно назначенного времени.

— Так ведь у нас, почитай, обед готов, — осмелилась наконец проговорить Хелена, убедившись, что от хозяйки слова не услышит. — Луковый суп в холодильнике, остаётся лишь выложить на сковороду филейчики. Вот только на сладкое ничего нет, да и закусок маловато. Угорь вчерась весь вышел. Так если пани собирается в магазин, сейчас бы ехать в самый раз…

Марина раскрыла было рот, чтобы выплеснуть всю горечь и раздражение из-за проклятых четырех пятнадцати, да спохватилась — а как же любовь к мужу? В случае чего, вот, и домработница подтвердит. И закрыла рот.

Уже выходя, заставила себя произнести нужные слова:

— Видите, Хеленка, каким хорошим он сделался! И деньги без слова выдал. Он неплохой человек, нервный только очень. Приходится терпеть, но ведь люблю я его, как-никак муж… А на десерт… Что бы такое придумать? Яблоки в тесте.

— Ломтиками?

— Ломтиками. Салаты куплю в «Билли», деньги есть. А из закусок — креветки. Завтра сделаем ему пызы. Пусть подавится… то есть кушает, раз хочет.

— Так пан Кароль не шутил насчёт галушек?

— А если и шутил — сам виноват, все слышали. Пусть сам и расхле… то есть того… кушает. Впрочем, он любит такие простые блюда. И к ним очень подойдёт салат из репы. Кто скажет, что дорого? А на сладкое будет сырник в желе.

— Тоже совсем дёшево, — кивнула Хелена, услышав о дорогущем сырнике. — А если сделать фаршированные пызы?

И обе пустились в долгое и увлекательное обсуждение кулинарных тонкостей. Марина отдавалась им инстинктивно и с радостью, настроение у неё сразу улучшилось, и в ходе дискуссии кухарки разработали отличное меню на всю неделю. От удовольствия Марина испытала прилив аппетита, быстренько поджарила себе три огромные гренки с оставшимися мозгами и с наслаждением съела. Хелене есть не хотелось, она принялась за ежедневную уборку. Начала, как всегда, сверху.

* * *

Кароль Вольский ловко и толково управился со всеми текущими делами, изучил материалы, которые перевела Иола, провёл короткую оперативку с юристами и договорился встретиться с новым партнёром вечером, в 18.30. Убедившись, что все сделано и срочного больше ничего не осталось, что фирма работает полным ходом как хорошо отлаженная машина, он для собственного удовольствия занялся просмотром назначенных на сегодня мировых аукционов. В Амстердаме алмазы, в Лондоне нумизматические коллекции, в Падуе музыкальные инструменты… Ага, наконец что-то для него: в Копенгагене выставка-презентация изделий ведущих строительных фирм мира. Вот любопытное предложение по монтажу сантехники, вот на редкость дешёвые кондиционеры. Нужны они в Дании как собаке пятая нога, а все же есть на что посмотреть. Может, слетать туда на денёк? Когда? Минутку… На будущей неделе. Не забыть заказать номер в «Англетере».

Дел никаких не было, и Кароль подумал — а не пора ли перекусить? С годами из-за полноты он стал тяжёл на подъем, и обычно в таких случаях лёгкий ленч приносили прямо в кабинет. Однако сегодня он решил поступить по-другому. Очень хотелось посмотреть, как мечется поверженный противник, попытавшийся было подставить ему ножку. Ему, Каролю Вольскому! Теперь жестоко наказан и пытается выбраться из ямы, в которую его столкнул Кароль. А не задавайся, думай, на кого руку поднял! Поверженный противник ищет кредиты, чтобы расплатиться с долгами, и делает это глупо. За душой ни гроша, а он договаривается о встрече с новыми кредиторами в престижной «Виктории», где обед стоит целое состояние. Идёт на большие траты, чтобы сохранить лицо, пытается пролонгировать кредиты и получить новые, чтобы расплатиться со старыми, пытается избежать встреч с обманутыми вкладчиками, не раз грозившими ему физической расправой. Очень интересно взглянуть на этого мерзавца, загнанного в угол.

* * *

Даже на работе Конрад Гжесицкий мог улучить свободную минутку и заняться своим дипломом. В машине работалось не хуже, чем за столом в кабинете или в библиотеке, при этом парень не терял из виду автомобиль своего клиента и дверей отеля, где сейчас клиент пребывал. Поглядывая на роскошно-изящный «ягуар», Конрад удивлялся, как такому здоровенному толстяку пришло в голову купить именно «ягуар», а не, скажем, «роллс-ройс» с золочёными ручками. Для габаритов Вольского гораздо больше подходил «роллс-ройс». Судя по тому, как отзывалась о шефе сестра, Кароль Вольский — мужик неглупый, мог бы и поскромнее машину выбрать, не колоть глаза своим богатством. Ведь и без того за ним охотятся подозрительные типы, он подвергается опасности каждый день, зачем же дополнительно привлекать к себе внимание злоумышленников? Хотя, по мнению Конрада, такой громила, как Вольский, сам кого хочешь подвергнет опасности. Впрочем, не его дело осуждать клиента. Его дело — оберегать порученного ему человека, а не критиковать его.