Бойся своих желаний - Анна и Сергей Литвиновы Страница 24

День икс. Февраль 1968 года

СССР, Хабаровский край,

военный городок Комсомольск-17

Васнецова Наталья

Что же произошло далее в тот знаменательный день – или уже, точнее говоря, вечер и последующую ночь, – когда английский квартет «Битлз» инкогнито и неожиданно для себя посетил Советский Союз?

Всему на свете приходит конец. Даже столь вкусному и радушному обеду, который устроил в честь музыкантов Васнецов. Приятной во всех отношениях трапеза была для гостей, а еще в большей степени для млеющих от близости кумиров девочек – Нины и Наташи. Но Васнецов, вкушая великолепно приготовленные изысканные спецяства, в то же время постоянно анализировал поведение Битлов, а также размышлял о каждом дальнейшем шаге в проведении собственной, вынянченной операции. Обслуга тоже не расслаблялась, предупреждала любое желание гостей. А табл-ток, направляемый умным и хитрым Петром Ильичом, касался до всего слегка. То русских и советских композиторов, включая Чайковского и Хачатуряна, то успехов в освоении космоса, то войны, что вела американская военщина во Вьетнаме – которую гости, конечно, осудили, но в не слишком сильных выражениях: «Лажу там, конечно, заварили янки». На последнее замечание гневно среагировала Нина. «Как вы можете?! – воскликнула она. – Так спокойно?! В то время, когда во Вьетнаме каждый день гибнут сотни ни в чем не повинных людей?!» Музыканты отдали, конечно, должное экспрессивности девушки, однако развивать тему кровавого дяди Сэма не стали.

Но вот битлы съели уже по куску торта с чаем. Чай был сервирован по-русски – то есть без молока, но с лимоном и в стаканах в ажурных подстаканниках. Выпили по рюмке кедровой настойки на посошок, как это называлось у русских – значение термина Петр Ильич любезно пояснил. Мистер Леннон откровенно зевал. Господин Маккартни, не чинясь, посматривал на часы. Наступало время отправиться по номерам. И тут Васнецов, тонко чувствующий атмосферу благородного собрания, продемонстрировал еще один свой сюрприз. Он шепнул два слова Марусе, и через мгновение на пороге возникли четыре девчонки-официантки. Каждая несла по подносу – а на нем, подносе, возвышались на специальных шляпных болванках великолепные бобровые шапки! В первый момент создалось, благодаря болванкам, впечатление, что Иродиада выносит отцу на блюде голову Иоанна Крестителя – точнее, четыре Иродиады тащат четыре головы – однако из-за деревянной грубости болванок и великолепия головных уборов наваждение тут же рассеялось. Официантки встали каждая против соответствующего музыканта. Эффект оказался громовым. Мистер Маккартни присвистнул. Господин Харрисон привстал со стула. Мистер Старр глуповато осведомился: «Это нам?»

Тонкий ход!

У товарища Васнецова была идея подарить битлам собольи или даже горностаевые шубы – знай, мол, наших. А еще – чтобы официантки надели вышеупомянутые меховые изделия прямо на голое тело (ну, или на купальники) и подарили бы их со своего обнаженного плеча – и уж перед нагими прелестями русских девчонок ни один битл не смог бы устоять! А он забавник был, наш Петр Ильич! Однако по зрелом размышлении от шуб и обнаженных комсомолок решил все же отказаться: не обвинили бы в личной нескромности и разврате. Ну и что, что он личный помощник самого Генерального секретаря! Настучать найдется кому! Таким образом, в окончательной программе операции «Моряк» значилось: выход сотрудниц с подарками гостям. И никаких голых тел. Любовь и даже блуд в Стране Советов могут иметь место, но должны быть стыдливы.

Когда четыре официантки с подносами вышли на позиции, «генерал» встал и уже не совсем трезвым голосом завел:

– Примите от нас в дар… – Покачнулся, потерял нить разговора, однако все же собрался и продолжил: – Мы надеемся, что даже в самый лютый холод этот традиционный русский головной убор, эти ushanki не дадут вам замерзнуть!

Словно бы грядущая поездка битлов по СССР была уже делом решенным! Словно вся заминка перед тем, как отправиться в путешествие, заключалась в том, чтобы как следует экипироваться! Официантки с поясными поклонами протянули каждому, заранее распределенному дорогому гостю роскошный дар. Визитерам подарки чрезвычайно понравились. Они немедленно напялили их, Леннон опустил уши, его примеру последовали остальные, и все четверо стали показывать друг на друга пальцами и ржать. А Маккартни расхулиганился до того, что схватил висевшую на вешалке каракулевую папаху из генеральской формы негенерала Васнецова и, сдернув с себя только что полученную бобровую шапку, нахлобучил головной убор высшего офицера на свой волосатый котелок. Тут уж ржачка началась совсем по-детски непосредственная. Затем будущий сэр Пол попросил у Васнецова звезду с его папахи. Тот усмехнулся, но принялся отвинчивать. Не жалко, все равно форма не его, подлежит после проведения операции сдаче на склад, а уж за утерю звездочки он как-нибудь перед местной финхозчастью отчитается. Маккартни принял красную звезду от негенерала с преувеличенным почтением, словно ему вручали Звезду Героя Советского Союза. Затем нацепил ее на меховую русскую шапку, а оную водрузил на свою башку и громовым голосом, вытянувшись во фрунт, скомандовал: «Отряд! Равняйсь! Смирно!» Остальные трое, и даже независимый Леннон, и глубоко расстроенный Харрисон, повскакивали и, выпучив глаза, отдали пока-еще-не-сэру честь. Затем снова покатились со смеху.

Васнецов наблюдал за гостями со снисходительной улыбкой, как за расшалившимися детьми. Девчонки, Нина с Наташей, смотрели на парней во все глаза: всемирные знаменитости, великие музыканты – а ведут себя как мальчишки! И даже официантки, нарушая инструкцию, не вышли из столовой, столпились в дверях, глазели на битлов, по-доброму пересмеиваясь. И те две, кто сумел договориться, чувствовали даже материнскую нежность, и в хорошеньких головках обеих промелькнуло нечто вроде: «Да они все хороши! Я бы каждому отдалась, не глядя и безо всякого задания!»