Зеленые маньяки - Людмила Ситникова Страница 24

– Нора, ты куда?

– Котят надо помыть.

– Не смей. Ты сделаешь хуже.

Витька, которому все происходящее доставляло несравненное удовольствие, понесся за Варламовой.

В очередной раз Катарине пришлось выслушивать стенания Элеоноры.

– Три котеночка родились. Катарина, посмотри, какие они маленькие. Наверное, больные.

– Для новорожденных они очень даже ничего.

– А она еще рожает, – кричал Витек.

Кошка, не обращая внимания на вопли людей, спокойно делала свое дело.

Минут десять спустя, когда рядом с Норкой ползали четыре комочка, но окот и не думал подходить к концу, Варламова притихла. Прижимая к груди полотенце, она завороженно наблюдала за любимицей, шепча что-то неразборчивое.

Последний – седьмой котенок – по мнению Элеоноры, «плохо пошел».

Обкусывая губы, Варламова закричала:

– Витя, ему надо перерезать пуповину. Норик не справляется. Принеси что-нибудь острое. И не забудь захватить спирт.

Катарина сидела в кресле, с интересом рассматривая глянцевый журнал. Если Элеонора столь щепетильна, то Катка больше не будет вмешиваться в процесс. Она подождет. В любом случае вести сейчас беседы на посторонние темы бесполезно. Мысли Варламовой целиком и полностью занимает хвостатая тезка.

Поэтому, услышав просьбу Элеоноры касательно пуповины, Копейкина даже не повела ухом.

Виктор выбежал из гостиной, но вопреки ожиданиям помчался не на кухню за острыми ножницами и баночкой борного спирта. Паренек распахнул входную дверь и бросился к себе в квартиру.

Элеонора продолжала разговаривать с кошкой:

– Тужься, Норик, тужься. Уже скоро. Ты молодец! Ката, мне не нравится ее взгляд. Он какой-то странный.

– Просто ты ей надоела. И если бы Норка могла говорить, она, не задумываясь, послала бы тебя куда подальше.

– Глупости ты говоришь. Ну где же Витька? Витя!

– Он убежал к себе.

Через минуту в гостиной появился Витька. Увидев парня, Копейкина чуть не поперхнулась воздухом. В правой руке мальчуган держал начатую бутылку водки, а в левой… – о боже! – в левой руке Витек сжимал топор.

– Тетя Нора, ножницы у нас тупые, поэтому я топорик прихватил. Его дед две недели назад наточил, когда свинину разделывал.

Не успела Нора ответить, как в квартире нарисовалась перепуганная мать Витьки – пышнотелая блондиночка Тамара.

Влетев в гостиную, она заорала:

– Нора, что у вас тут творится? Кому вы собрались топором горловину перерубать?

– Пуповину, – машинально пискнула Варламова.

Витька смутился.

– Ну да… точно, пуповину, я забыл.

Выхватив у сына водку и топор, Тамара властным тоном приказала:

– Марш домой!

– Мам, ты чего?

– Устроили, понимаешь, театр юного зрителя. Норка, ну Витька еще глупый, но ты-то куда смотришь?

– Я их предупреждала, – вставила Катка. – Не слушают.

Варламова таращилась на кошку.

– Кажись, все.

– Стоило поднимать панику.

– Семь котят, – улыбалась Элеонора. – Какие пусики. Ой, а тот рыженький на меня посмотрел.

– Не смеши, он не мог на тебя посмотреть.

– Почему?

– По кочану. Они все слепые.

Элеонора испугалась.

– Как слепые? Почему слепые? Тома, ты шутишь?

Катка подавила смешок.

– Неужели ты не знала, что котята рождаются слепыми? Они начинают видеть через две недели.

– Не знала, – растерянно прошептала Элеонора.

– Оно и видно, – Тамара махнула рукой. – Тоже мне любительница животных. Витька, хватит вокруг Норки прыгать. Домой пошли.

– Мам, еще чуть-чуть.

– Отойди от кошки, сказала! Обедать пора.

– А что же мне с ними теперь делать? – Варламова посмотрела на соседку.

– Солить, – заржала та.

– Мы возьмем троих, – оживился Виктор. – Рыженького, серого и пятнистого.

– Ага, щаз! А крокодила не хочешь завести?

– Мам, ты обещала.

– Ничего подобного, я сказала, что подумаю.

– Так не честно.

– Все. Хватит. Топай на выход.

Как только Тома с сыном удалились, Элеонора обратилась к Копейкиной:

– Тебе случайно не нужны котята?

– Случайно нет. У меня у самой дом напоминает мини-зоопарк.

– Топить точно не буду! – твердо проговорила Варламова. – А куда их тогда девать?

– Раздашь.

– Кому?

– Соседям.

– Угу. Прям так они и взяли. Слышала, что Томка сказала?

– Есть еще один вариант. Подрастут котята, отвезешь их на рынок. Заплатишь какой-нибудь бабульке, она их и реализует.

Элеонора скривилась:

– Ни за что! Ты разве не в курсе, что их вечером выбрасывают?

– Как выбрасывают, куда?

– А куда придется. Короче, на улице оставляют. Ты пребываешь в полной уверенности, что детенышей твоей кошечки пристроят в хорошие руки, а на деле с ними не сюсюкаются. Не успели в течение дня продать – и адью.

– Это твое предположение или…

– Или. – Варламова погладила Норку по спине. – Три года назад мы с Женей захотели купить кошечку. Обязательно персидскую и обязательно белую. Поехали на рынок. И представь себе, не успели зайти, как увидели мерзкую старуху с корзинкой. Не стесняясь народа, бабка достала рыженькую прелесть и швырнула ее под забор. Я едва не озверела. Подбежала, начала орать, а старуха мне в открытую заявила, мол, котенок не ее. Утром мужик один привез троих и попросил продать. Двух купили, а третий остался. Вот и верь после этого милым старушкам с добрыми глазами.

– Рыжей прелестью оказалась Нора, я права?

– Права. Я как ее увидела, такую маленькую, жалкую, со слезящимися глазками, сразу решила – она будет жить у нас. С тех пор Норик – это моя дочурка. Я пылинки с нее сдуваю.

– А как она забеременеть умудрилась?

– Ой, даже вспоминать противно. У друзей на даче мы были в начале мая, и сдуру Норку за город взяли. А у них котяра огромный. Они-то уверяли, что он кастрированный, а оказалось… впрочем, сама видишь, что оказалось.