Гремучая смесь с колокольчиком - Татьяна Луганцева Страница 24

– Ну вы даете! Просто банда могильщиков! – всплескивал руками Борис Владимирович, когда приехал в галерею.

– Почему банда могильщиков? – часто-часто мигая, спросила Аглая Алексеевна, с благоговением глядя на майора полиции. Судя по всему, теперь он в ее глазах стал героем.

Аглая Алексеевна была очень ветреной женщиной, и приоритеты у нее быстро менялись. Да и правда, зачем ей теперь нужен Алексей с его реставрацией? Заказчик мертв. Но над ней нависла другая угроза, и на горизонте появился новый герой, который способен уберечь ее от напастей. Все ее внимание и переключилось на нового спасителя.

– А кто вы?! Где только появляетесь, так сразу трупы, – заявил Чирков, глядя на Таисию с Алексеем.

– Да мы знать не знаем этого Эрика Эрастовича! – возмутилась Тая.

Майор уставился на Алексея.

– А ты уже был готов заняться реставрацией его картин!

– Это ничего не значит, – возразил Алексей. – Я его даже не видел!

– Это правда! Я уговорила мальчика чисто дистанционно, – встряла Аглая.

– Разберемся! – ответил Борис Владимирович.

– Ты так говоришь, словно я тебе не друг, словно ты и правда шайку бандитов накрыл, – отметил Алексей.

– Да нет! Друг ты мне! Конечно, друг! Просто я не понимаю, что происходит! – снова всплеснул руками Борис Владимирович. – Ты в последнее время только и звонишь мне, если рядом труп. Разве это не так? Вот какого черта ты вернулся в Россию? На мою бедную голову! – не мог успокоиться Борис Владимирович. – Связался я с ребятами, что выехали в «Алмаз». Есть выходы по своим каналам. Так вот, бизнесмен этот был найден в туалете с пробитой головой. Смерть наступила мгновенно. В отеле Эрик Эрастович зарекомендовал себя как отвратительно несносный тип. Он хамил администраторам, унижал горничных, придирался ко всему, был постоянно недоволен, жаловался.

– Да! Мне он тоже показался отвратительным и грубым! – подала голос Аглая.

Она уже рассказала майору, что Эрик Эрастович обратился к ней за помощью, но вдаваться в излишние подробности не стала, понимая, что этим только навредит себе.

– Мужчина он был грузный, неповоротливый, ужинал в ресторане при отеле в одно и то же время, нажираясь там до свинячьего состояния. Вот когда он за ужином пошел в туалет, кто-то и нанес ему сокрушающий удар. Это случилось вчера. Алексей, когда ты узнал о существовании Эрика?

– Только сегодня.

– Тая вчера еще была в больнице. А где были вы вчера, Аглая? – обратился майор к галеристке, несколько смущаясь, что вынужден называть пожилую женщину просто по имени.

– Я?! Господи! Я так и знала! Вот видишь, Тая! Я так и знала, что меня посадят! – схватилась за сердце Аглая Алексеевна.

– Да никто вас не сажает! Я просто интересуюсь, потому что версия – убийство на почве бизнеса – тоже будет проверяться. А бизнес у этого господина в России был только с вами.

– Я не трогала его! – закричала Аглая Алексеевна, пытаясь унять дрожь от волнения.

– Да как можно обвинять женщину в таком преступлении? Ей и сил не хватит, – поддержал Аглаю Алексей.

– А я знаю, что говорю. Наш судмедэксперт уже подтвердил, что такой удар могла нанести и женщина.

– Аглая, успокойтесь, никто вас не обвиняет. Просто скажите, где вы были? – спросил у нее Алексей.

– Я была здесь, в галерее, – дрожащими губами ответила Береговая.

– Кто это может подтвердить? – поинтересовался Борис Владимирович.

– Да не знаю я! Ну, работники галереи видели, конечно, но не все время… Я несколько часов провела у себя в кабинете, в одиночестве, – опустила голову Аглая Алексеевна.

– То есть стопроцентного алиби нет, – констатировал Борис.

– Я не трогала его! Я не встречалась с ним! Да я боялась его! Чего бы мне с ним встречаться? Я, наоборот, сквозь землю готова была провалиться, чтобы его никогда не видеть! – с отчаянием выкрикнула галеристка.

– А что камеры? Опять ничего не засняли? – поинтересовался Алексей.

– Нет… В ресторане была куча народа, шастали туда-сюда… А у туалетов камер у них нет… Вот такой вот расклад, – ответил Борис Владимирович.

– Номер-то его наверняка осмотрели. Нашли что-нибудь интересное? – спросил Алексей.

– Ключи лежали в номере, дверь была не закрыта. А это может означать, что Эрик Эрастович забыл ключ в номере и спустился в ресторан, не закрыв дверь. Но, по свидетельствам официанток ресторана, Эрик приходил туда всегда трезвым и набирался спиртным уже там. А чтобы трезвый человек не закрыл свой гостиничный номер, это маловероятно. Либо второе – убийца выследил Эрика Эрастовича в туалете и ударил его, взял ключи из кармана и поднялся к нему в номер.

– Там рылись? Его ограбили? – спросила Таисия.

– Нет, в номере все идеально. Есть приличная сумма денег, есть дорогие золотые часы, которые никто не тронул.

– А картина? Нашли картину? – вдруг спросил Алексей.

– Какую картину? – не понял майор.

– Точно! Четвертая картина осталась у Эрика Эрастовича! – горячо заговорила Аглая Алексеевна. – А картины у него были очень дорогие. Так что преступнику не нужны были ни часы, ни деньги! Картина намного ценнее!

– И это же объясняет то, что преступник ничего не искал. Он вошел, сразу же увидел то, что ему было нужно, взял картину и ушел, – оживилась Тая.

– Еще один минус против вас, – задумчиво посмотрел на Аглаю Борис Владимирович.

– Господи! Почему против меня?! – ахнула она.

– То, что у него есть картина, знали вы, и также только вы знали ценность этих полотен! – нахмурился Чирков.

– А почему он три картины вам передал, а четвертую нет? – поинтересовался Алексей.

– Я не знаю, это надо было у него спрашивать, – развела руками Аглая Алексеевна.

– Ну, сейчас мы у него уже не спросим, поэтому поднапрягите свою память, Аглая, – обратился к ней Борис Владимирович. – Это же в ваших интересах. Что он говорил про четвертую картину? Вспоминайте! Она что, реально стоила таких денег, что Эрик Эрастович даже не смог доверить ее вам?

– Нет, нет… Я вспомнила! Да, я вспомнила, что он говорил о четвертой картине, – закивала Аглая Алексеевна. – Эрик Эрастович сообщил, что она как раз не очень ценная, но ему была очень дорога. Что он не может с ней расстаться ни на минуту, поэтому отдаст на реставрацию в последний момент. Что эта картина особенная, что она благотворит только ему. Это все, что я вспомнила про картину… Честно, – ответила хозяйка галереи.

– Икона, что ли, какая? – почесал затылок Борис Владимирович.

– Или специально отвлекал внимание от ценности полотна пустыми разговорами, – передернул плечами Алексей.