Убийство в сливочной глазури - Джоанна Флюк Страница 24

На следующее утро Ханна проснулась от призывного мурлыканья. Оно становилось все громче, и, разлепив веки, Ханна увидела два желтых глаза, внимательно смотревшие на нее из утренних сумерек.

— Ладно, уже встаю, — Ханна со стоном села в постели и протянула руку, чтобы отключить будильник, сию секунду готовый зазвенеть. Мойше часто будил ее перед самым звонком, и она нисколько не возражала. Просыпаться под мелодичное мурлыканье гораздо приятнее, чем под пронзительный электронный писк.

Сунув ноги в отороченные мехом мокасины, Ханна побрела в кухню.

— Мойше, иди сюда, — позвала она. — Сегодня утром боевые действия отменяются. Я должна восстановить подорванные силы. Так что я просто насыплю тебе того, что ты хочешь.

Вчера вечером, зная, что поступает неправильно, Ханна сдалась и накормила Мойше его любимым кормом для котят. Совет номер шесть не сработал, так же как и предыдущие пять. Согласно брошюре, нужно было взять банку с консервированным тунцом, слить жидкость и окропить ею миску с кормом. На минуту Ханна решила, что дело в шляпе, потому что Мойше бросился к миске и с аппетитом принялся слизывать капельки сока с сухого корма. К несчастью, этим все и закончилось. Приглядевшись, Ханна увидела, что Мойше старательно слизал соус, а кусочки корма остались в миске нетронутыми.

Сварился кофе, и Ханна налила себе. Сделав глоток побольше, чтобы окончательно проснуться, она достала из хозяйственного шкафа еду для Мойше. Когда кот был накормлен и напоен, Ханна не спеша допила кофе, торопливо приняла душ и оделась.

Ханна часто хвалилась, что может собраться на работу на автопилоте, чуть ли не с закрытыми глазами. Это утро не стало исключением. Когда через пятнадцать минут Ханна вернулась в кухню, глаза ее были широко открыты навстречу новому рабочему дню, волосы высушены, а сама она была одета в подходящие джинсы и майку с длинными рукавами, с надписью «Живи — и не забывай про шоколад».

Миска Мойше была пуста. Ханна снова доверху ее наполнила и присела к столу, чтобы выпить еще кофе и просмотреть записи в своей, как она ее называла, «книге преступлений» — в блокноте в зеленую линейку, который она всюду носила с собой. Он ничем не отличался от десятка блокнотов, что валялись в ее квартире. В «Корзине печенья» тоже лежало несколько блокнотов — в кухне, кладовой, в еще одной кладовой и в кофейне. Возможно, это был результат влияния километров бумаги, что она исписала на лекциях в колледже, но Ханна была уверена: не иметь при себе бумаги с ручкой — преступление куда более тяжкое, чем заменить при замешивании теста сливочное масло на маргарин.

Что же ей известно про убийство шерифа Гранта? Ханна пролистала записи. Вскрытие показало, что шериф умер между восемью и половиной десятого и что причина смерти — удар по голове тупым предметом. Когда на шерифа напали, он стоял в нескольких футах от своей машины. Убийца дотащил труп до мусорного бака (не меньше десяти ярдов) и запихнул тело внутрь.

Ханна остановилась и внимательно перечитала записи. Может, это и не очень важно, но следует выяснить, был ли шериф мертв, когда убийца тащил его к баку. Это можно поручить Андреа. Ей нужно будет только позвонить доктору Найту, поймать его на удочку с помощью какого-нибудь вопроса по поводу своей беременности и перевести разговор на вскрытие.

Ханна записала в раздел «Нужно сделать»: «Мусорный бак — живой или мертвый?», захлопнула блокнот и уже потянулась к куртке, как вдруг зазвонил телефон.

— Мама, — пробормотала Ханна, и Мойше угрожающе мяукнул. Делорес Свенсен ему не очень-то нравилась. Не входила она и в число тех, кого он просто терпел.

Ханна бросила куртку и сняла трубку:

— Привет, мам.

— Это не мама, а я, — донесся из трубки голос Андреа. — Но я звоню тебе насчет мамы. Она какая-то не такая.

— Ты совершенно права. Но, в конце концов, она наша мать, и мы должны любить ее такой, какая она есть.

— Ханна, брось свои шутки! Мне кажется, что-то случилось. Мама сама не своя, и… и… я всю ночь не сомкнула глаз, думала об этом. Поэтому и звоню в такую рань.

— Успокойся, Андреа. В твоем положении нельзя волноваться. Что значит «мама сама не своя»?

— Например, как она обошлась с Трейси. Мама ее обожает, так?

— Это точно.

— И она любит бывать с ней.

— Ну да.

— Так вот, вчера вечером я ей позвонила и предложила в следующую субботу сходить с нами в библиотеку. Там есть специальная программа для детей и их бабушек и дедушек.

— Для мамы лучше не придумаешь. Она будет в восторге.

— Я тоже так подумала, — вздохнула Андреа, — но она даже не обрадовалась. А когда я предложила ей после выступления забрать к себе Трейси с ночевкой, она заявила, что у нее, возможно, будут другие планы.

Ханна сморщила лоб. Это было совершенно не похоже на их мать. Делорес любила, когда Трейси оставалась у нее на ночь, и внучка всегда для нее так много значила.

— И что это за планы? Ты спросила?

— Конечно, спросила, но она ответила, что это не мое дело. И потом добавила, что у нее тоже есть личная жизнь.

Ханна вытаращила глаза.

— Личная жизнь — у мамы?

— Она так сказала. Думаешь, это мужчина?

— У мамы? Да ты что!

— Но ты ведь все узнаешь, правда? У тебя так хорошо это получается, Ханна.

— Постараюсь, — с неохотой сказала Ханна, вспомнив, сколько ей нужно сделать после того, как она раскроет преступление и снимет с Билла обвинение в убийстве, но до того, как займется делами в «Корзине печенья» и найдет способ переломить ослиное упрямство своего кота. — Как только я что-то узнаю, сразу дам тебе знать.

— Хорошо. Чем я могу тебе помочь?

Ханна подавила в себе желание выпалить:

«Перестать навязывать мне разные дела» — и заглянула в блокнот.

— Ты можешь помочь с расследованием. Придумай какой-нибудь повод позвонить доктору Найту, и пусть он тебе расскажет, был ли жив шериф, когда его запихивали в мусорный бак.

— Фу!

— Понимаю, но я не хочу просить Майка об одолжении, а Биллу нельзя этим заниматься.

Андреа вздохнула:

— Ладно, так уж и быть. Сегодня меня не так тошнит, как вчера, — самое время выяснять про вскрытие.

— Думаешь, док тебе расскажет?

— Конечно. Я же агент по недвижимости. Нас учили добывать информацию.

Ханна поблагодарила заранее и повесила трубку. Она еще раз насыпала Мойше корма и налила воды, запихнула в сумку блокнот, и тут телефон зазвонил снова. Ханна схватила трубку, одновременно садясь и вытаскивая блокнот из сумки.