Мыльная опера для олигарха - Юлия Волкова Страница 24

Александра очень надеялась, что в редакции «Новоладожского вестника» по причине обеденного перерыва и изнуряющей духоты народу будет немного. Ей нужно было поговорить с кем-нибудь из бывших коллег о происходящем в Новоладожске. Возможно, не только Аркадий Брыкин владел информацией. Кроме того, требовалось найти самого Брыкина, который вдруг внезапно куда-то пропал. Телефон молчал или сообщал о недосягаемости абонента, и Саша опасалась самого худшего. Вдруг он встретился с тем человеком, который обещал ему какие-то важные документы, а потом… Впрочем, лучше было не думать о «потом», а просто работать, доводить дело до конца. Это стремление и привело ее, в новом обличье, с новой походкой, поставленной Лапшиным, с «китайскими веками», в бейсболке, надвинутой на лоб, в коридоры редакции. Откровенно говоря, приглядевшись, мало-мальски опытный человек, не обязательно из шпионов или их ловцов, а, например, гример, режиссер или художник, да и просто внимательный человек, без труда признал бы в ней прежнюю Сашу. Абсолютное внешнее перевоплощение под силу единицам, обучающимся этому искусству не один год. Саша не была лишена артистизма, но до совершенства ей было ой как далеко! В силу краткости курса обучения.

Однако сама она была уверена в обратном. Потому что за то время, которое Александра потратила на «переброску» в Новоладожск, ее никто не подхватил под белы рученьки и не заковал в «браслеты». А в том, что могли подхватить и заковать, она после разговора с Аленой уже не сомневалась. Утром из автомата у метро она позвонила отцу в Управление, и тот мрачным тоном подтвердил информацию — ее местопребыванием интересовались серьезные люди. Николай Трофимович не стал рассказывать подробностей, но Саша поняла, что кто-то задал «невинный» вопрос полковнику Барсукову в Главке. Она отшутилась и попросила передать маме, чтобы к ужину ее не ждали. Полковник не стал расспрашивать дочь и лишь попросил хоть изредка связываться с ним. Саша обещала.

Приоткрыв дверь кабинета главного редактора, она чуть было не отшатнулась. Потому что из двери повалил дым клубами. Самые страшные предположения мгновенно пришли ей на ум. Пожар, взрыв, редакцию захватили террористы. Но через секунду, услышав беспечные голоса внутри кабинета и узнав один из них — голос теперешнего главного редактора Перепелкина, она отвергла первые предположения, однако удивляться не перестала. Учения у них, что ли, по газовой атаке? Если так, то неподходящее они выбрали время. В здании и так дышать нечем, и снаружи, и внутри температура примерно одинаковая — около тридцати пяти. С ума посходили! Еще через секунду Александра идентифицировала запах и поняла, что это никакая не газовая атака. Просто люди внутри курили. Только и всего. А кондиционеров в редакции газеты «Новоладожский вестник» отродясь не было.

Она прикрыла дверь, отклеила «китайские веки», сняла бейсболку и, набрав в грудь побольше воздуха, как перед прыжком в воду, нырнула в недра кабинета. Сквозь густые клубы синеватого дыма перед ней предстала живописная картина. Возле большого редакторского стола сгрудились около десятка сотрудников мужского и женского пола, каждый держал в руке по сигарете, а на столе стояло немыслимое количество бутылок с пивом — непочатых и початых. Присмотревшись, Саша заметила такое же количество пустой тары на подоконнике, среди которой одиноко увядала жалкая геранька с желтыми листьями. И как ей было не увядать, когда вокруг ее стебля громоздилась целая гора окурков. Саша нахмурилась. Прежний редактор — «папа Вася», никогда не позволял себе в этом кабинете подобного свинства. У него весь подоконник был цветами уставлен, и не увядшими, а бодренькими, пышными, цветущими в любое время года. Да и воздух в кабинете всегда был свежим.

Появления Александры в кабинете никто не заметил. Потому что все были заняты какой-то очень важной проблемой. Сотрудники, изо всех сил пытаясь перекричать друг друга, что-то втолковывали глазному редактору, который сидел во главе стола, подперев одной рукой подбородок, а другой — держа полупустую пивную бутылку, как самодержец скипетр. Понять в этом гвалте ничего было нельзя. Саша почувствовала, что еще немного, и она грохнется в обморок. Такая концентрация никотиновых отходов могла свалить целый табун лошадей. «Сейчас разнесу весь этот вертеп к чертовой матери!» — со злостью подумала она.

Но вместо этого извлекла из своего рюкзачка (сумки «номер один» по совету Лапшина) видеокамеру и нажала на кнопку пуска. Да будет вам известно, читатель, что любая хорошая видеокамера, как правило, не жужжит. И не гудит. И вообще не издает никаких звуков. А камера у Саши была хорошей. Но сейчас в этом был большой минус. Потому что в данном конкретном случае Саше нужно было привлечь к себе внимание. И разогнать, по возможности, вертеп. Или хотя бы заинтересовать собой Перепелкина. Потому что остальных сотрудников она видела в первый раз в жизни. Не так уж и много времени прошло с тех пор, как Саша покинула редакцию, а вот поди ж ты — ни одного знакомого лица! Набрал Перепелкин молодых, необстрелянных, похоже, выпускников средней школы. С другой стороны, а кто еще в провинциальной газете работать станет? Наберутся ребятки опыта, пообточат зубки — и поминай как звали. Пойдут делать карьеру в центральных изданиях или на телевидении, как когда-то она, выпускница факультета журналистики. Впрочем, делать карьеру Саша никогда не стремилась. Просто так карта легла…

«Самой, что ли, пожужжать? — мрачно думала Саша, снимая сюрреалистическую сцену. — Или на стул встать, чтоб заметили?» Ее, как назло, не хотели замечать вот уже минут пять. За это время она, в общем-то, поняла, что происходит в кабинете главного редактора. Оказывается, здесь обсуждалась организация новой рубрики газеты, которая имела рабочее название «За здоровый образ жизни». Перепелкин распределял роли между молодыми людьми — кому о вреде курения писать, кому о вреде алкоголя. А также выслушивал новые идеи, которые сыпались из юных журналистов, как горох из дырявого мешка. Например, предлагалось публиковать серию фотоочерков, рассказывающих об образе заядлых курильщиков и алкоголиков. Молодые люди горячо убеждали главного редактора, что такого материала в Новоладожске навалом, а если бы газета была цветная, они бы такое показали!