Мир крутых мужчин - Марина Серова Страница 24

Я пожала плечами:

— Бывало, что я вела одновременно и два, и три дела. Но все зависит от конкретной ситуации. Если мне сейчас предложат параллельно с делом Петровой заняться, например, кражей бриллиантов у какого-нибудь кувейтского шейха на Лазурном берегу, то придется отказаться — раздваиваться не умею.

— Никто не умеет, — пробормотал Борман. — Я вот что имею в виду, Татьяна. — Он наконец-то затушил свою сигару и сунул остаток ее в карман пиджака. — Хочу тебе дать работку по одному розыску. — Борман вдруг сморщился так, словно у него внезапно заныл больной зуб. Дернув шеей, он вполголоса выругался:

— Вот ведь какие ментовские слова полезли из меня. Короче: попутно с Нинкиным убийством ты наверняка найдешь то, что и мне будет интересно. Пока ты не поставлена на курс, то можешь и сама не понять, что тебе пошло в руки. А мне уже выбора нет. Точнее, есть: или тебя озадачивать, или сливать.

Борман весело улыбнулся, но по его глазам было видно, что сейчас он шутить не собирается. Если я с ним не договорюсь, то мои шансы дожить до утра уменьшатся до нулевой отметки. Меня «сольют», и я почти ничего не смогу сделать против. Второй раз бег по крыше не пройдет. А если хотя бы один из троих вооруженных противников меня достанет, то мне этого может хватить. Навсегда.

— Я слушаю вас, Сан Саныч, — сказала я, доставая вторую сигарету из пачки.

Борман легким прыжком поднялся из кресла и, быстро пройдя через комнату, заглянул в кухню и скомандовал:

— Вот что, голуби, хватайте свои задницы в кулак и несите их погулять. Воздуха поглотайте, хватит вам дымом дышать.

В ответ на его слова сразу же заскрипели по полу ножки кухонных табуретов, и вся компания вместе с Женей, уже даже не пытавшимся сопротивляться, вышла в коридор. Через полминуты хлопнула входная дверь, и мы с Борманом остались одни в квартире. Все это говорило о серьезности предстоящего разговора.

Я сидела в кресле и молчала. А глава одной из местных бандитских группировок стоял возле двери, глубоко засунув руки в карманы брюк, и казался о чем-то глубоко задумавшимся.

— Ну, в общем, ты решила, я так понимаю, — наконец сказал он. — Посмотрим, как дальше карты лягут. Ты начинаешь работать на меня…

Я приоткрыла рот, чтобы сделать уточняющее замечание, но Борман махнул рукой:

— Знаю, понял уже. Моя работа не помешает той, над которой ты сейчас трудишься, а даже поможет. Дело тут вот в чем…

Борман подошел к своему креслу, сел в него, вновь достал сигару, но не закурил ее, а закрутил в пальцах.

— Случился, Танька, со мной один казус, о котором пока никто не должен знать, кроме тебя. Вот его ты и будешь расследовать. Короче, Нинку Петрову замочили из-за больших денег, причем моих.

— Это сделал тот, кто меня на эти бабки кинул. Вот эту падлу ты мне назовешь. Получается интересное кино: ты, делая одно дело, решаешь сразу две задачи. Но моя — первая! Ясно?

— Нет, — ответила я.

— Что?! — заорал Борман, вскакивая на ноги. — Ты не поняла, что я тебе сказал?!

Он раскрошил сигару в сжавшемся кулаке и не заметил этого, и мелкая табачная труха посыпалась у него между пальцев.

— Я шутить с тобой не собираюсь. Разве мы с тобой не договорились? — Борман вытянул указательный палец в мою сторону. Его глаза, налившиеся кровью, необычайно расширились, и казалось — сейчас лопнут.

— Вы успокойтесь, Сан Саныч, — нарочито тихо и равнодушно сказала я. — Я никогда не нарушаю своего слова, и это все знают. — Мне легко было в этом признаваться, потому что я Борману ничего, собственно, не обещала. — Я сказала «нет», потому что не поняла смысла вашего утверждения насчет причины убийства Нины. Как это может быть: вас кинули, вы знаете, что ее убили из-за ваших денег, но не знаете, кто это сделал. Это все мне непонятно. Расскажите все подробно и не торопясь, пожалуйста.

Борман еще постоял несколько секунд в позиции с указующим перстом, затем сумел как-то взять себя в руки и уже не сел, а рухнул в кресло, не спуская с меня глаз.

— И кстати, — попросила я, — не могли бы вы передать мне из моей сумки замшевый мешочек, если вас не затруднит. Мне это помогает сосредоточиться.

Борман, продолжая пронзать меня взглядом, дернул мою сумку с пола, куда сам ее и поставил незадолго до этого.

— А пистолет не хочешь? — щерясь, спросил он, явно стараясь перебороть приступ ярости и говорить спокойно.

Достав мой мешочек с гадальными костями, он пощупал его содержимое, не развязывая. Но все-таки не удержался и, пробормотав: «С детства я любопытный», раскрыл мешочек и высыпал кости на ладонь. Покрутив их в пальцах, Борман ссыпал кости обратно и кинул мешочек мне в руки.

— Играйся, если есть желание, — пробурчал он и, начав рыться в карманах, только сейчас заметил, что сделал с сигарой. — Ах ты… А ведь она десять гринов стоит, — сокрушенно заметил мой новый клиент и вынул из нагрудного кармана пиджака вторую, откусил и снова выплюнул на под кончик, сунул сигару в рот и прикурил.

Пока Борман занимался своими манипуляциями, я проделала свои. Высыпав кости на стол, посмотрела на получившуюся комбинацию и, успокоенная, бросила рядом с ними и пустой мешочек.

Вот что подсказали мне кости: 15+5+32. «Есть прямой смысл принять участие в совместной с кем-то работе».

Собственно, это было и так очевидно: если Борман прав, то сейчас, кажется, мне предстоит узнать мотив убийства Нины Петровой. А ради этого можно вытерпеть разговор не только с живым Борманом, но и с духом Гитлера. Плевать, не страшно!

— Ну гак что. Сан Саныч, вы уже прикурили? — поторопила я своего собеседника. Мне стало уже невтерпеж, и я жаждала подробностей.

— А ты наигралась? — желчно заметил Борман. — Тогда слушай.