Прекрасный возраст, чтобы умереть - Анна Данилова Страница 24

– Она была очень добрым и крайне непрактичным человеком, в сущности, как и все гении. И Любе она готова была отдать все! Люба же всегда сгорала от стыда, когда ей приходилось просить у Вали деньги. Она и сама жаловалась мне на это.

– Вы общались с Любой?

– Иногда, когда я бывала на их семейных праздниках… Мы уединялись в какой-нибудь тихой комнате и разговаривали. Я знала, что Любе просто некому выговориться.

– Этот Горшенин изменяет Любе?

– Вот об этом история умалчивает. Люба мне никогда ничего такого не говорила. Но, учитывая характер Вадима, можно предположить, что у него не одна любовница. Просто он тщательно скрывает это от Любы, поскольку ему просто нельзя портить с ней отношения. Все-таки она – единственный верный источник дохода. А сейчас, когда весной на Любу обрушатся большие деньги, он будет, конечно, рядом и не успокоится, пока все не выкачает из нее. Ну, а потом, скорее всего, бросит!

– А не разводится она с ним почему? Любит?

– Думаю, она находится от него в эмоциональной зависимости.

– Да к черту такую зависимость!

– Не знаю… Может, если бы вы помогли ей, она нашла бы в себе силы разорвать с ним.

– Я подумаю… А что вы можете рассказать о Валиной подруге, Рите Морозовой?

– Очень хороший, порядочный человек. Но и ей тоже не повезло с мужем. Удивительно, как такой светлый человек мог полюбить полное ничтожество… Вы уж извините, что я тут ярлыки вешаю на некоторых моих знакомых, но вы спрашиваете мое мнение, и я искренне отвечаю. Ну а собственно говоря, как еще можно назвать спившегося, опустившегося человека, которому совершенно наплевать на своих троих маленьких детей? Да они бы с голоду померли, если бы не Валечка. Бог даст, на деньги, которые ей причитаются по Валиному завещанию, она купит дом в деревне и уедет туда. Купит корову, кур, и все у нее будет хорошо. Устроится работать в школу, будет вести там рисование, а то и вовсе заделается фермершей. Вот детки подрастут, и тогда ей станет легче…

– Скажите, Рита что-нибудь знала о завещании?

– Нет, конечно! Да никто ничего не знал! Даже мне Валя ничего не сказала. Это мне потом Люба на похоронах сообщила, что Валя составила завещание под влиянием Валенштайма. Он убедил ее составить этот документ, потому что понимал, насколько все это серьезно. Ведь она была очень состоятельной женщиной, как вы сами понимаете. Еще думаю, что этим самым завещанием она как бы позаботилась и о нас всех. И это несмотря на то, что при жизни она постоянно помогала мне и Рите. Хотя я только поначалу нуждалась, поскольку прожить на нашу пенсию просто невозможно. Ну, а потом, когда мой сын встал на ноги и стал зарабатывать, я сказала Вале, что пусть лучше она продолжает помогать Рите…

– Значит, Рита ничего не знала о завещании…

– Я понимаю, вы могли бы подозревать в убийстве этого пьяницу, ее мужа… Но нет, уверяю вас, эта семья ничего не знала. Поэтому с ними тоже не стоит терять время…

– Эмма Петровна, но ведь Валю убили, понимаете?

– Еще как понимаю. И до сих пор не могу представить себе человека, который пожелал бы ей смерти.

– А Валенштайм?

– Да уж, работа у вас тяжелая… Всех должны подозревать! Уверяю вас, это потрясающий человек! Он очень богат, известен по всему миру, да к тому же Валя была его родственницей, вдовой его родного брата! Чтобы он ее убил? Это совершенно исключено!

– А что, если он сам был в нее влюблен? И убил ее от ревности?

– Говорю же – исключено. Это очень здравомыслящий и очень порядочный человек.

– Но тогда получается, что ее окружали только хорошие люди, за исключением, скажем, мужа Риты Морозовой и Вадима Горшенина. Но Морозова, если верить вашим словам, можно сразу исключить из списка подозреваемых, поскольку он ничего не знал о завещании. Остается один Вадим…

– Не знаю, способен ли он на убийство, но на подлость – точно.

– Скажите, вот эти фамилии вам о чем-нибудь говорят? Дорофеевы, Селиверстовы, Утробины, Нураева, Стасевич?

Эмма Петровна задумалась. Чай ее давно остыл. Он курила одну сигарету за другой. Глаша за время разговора сгрызла все печенье.

– Нет, никогда не слышала. А кто эти люди?

– Это фамилии ребят, которые отдыхали на пикнике, рядом с Валей и Гинером тогда, в тот роковой день, на озере.

– Я тоже об этом думала. Разве что среди них был какой-нибудь сумасшедший… Не думаю, что это так уж и легко, у всех на глазах отправиться к озеру, подойти к Вале, задушить ее и утопить. Уж кто-нибудь да увидел бы это.

– Пикник. Люди веселятся. Пьют. Думаю, что там наверняка было пиво. А это значит, что люди время от времени все-таки покидали место, чтобы уединиться, отлить, извините… Поскольку их было восемь человек, а не два и не три, то вряд ли кто обращал внимание на эти отлучки. Ну, отправился человек в кусты… Что в этом особенного? Если так рассуждать, то любого из этих восьмерых можно подозревать в убийстве.

– Значит, надо искать связи этих людей с Валей или Гинером…

– Но почему с Гинером?

– Да, вы правы… Убили-то Валечку… Может, кто-нибудь из мужчин был обижен ею, отвергнут? Или, наоборот, ее убила женщина, у которой Валя увела мужчину? Разное бывает в жизни… Увидела ее, чувства закипели… Возможно, у этой женщины неуравновешенная психика…

Глафира поймала себя на том, что ей интересно разговаривать с Эммой Петровной. И что хочется верить каждому сказанному ею слову. Во всяком случае, к тому, что касается ее советов в отношении тех людей, на которых им с Лизой не стоит тратить время, действительно следует прислушаться и поверить ей.

Поблагодарив учительницу, Глафира тепло распрощалась с ней.

– Звоните. Приходите, когда будут желание и возможность. Вы мне очень понравились, честное слово! И хотя я лично не знакома с Лизой Травиной, передавайте ей от меня большой привет, скажите ей, что люди, которым она помогла (не без вашего, конечно, Глафира, участия), помнят ее доброту и ценят ум. Удачи вам!!!