Запекшаяся кровь. Этап третий. Остаться в живых - Михаил Март Страница 24

— Задача понятна, товарищ нарком.

— Оставьте все свои дела и занимайтесь только этим. Держите меня лично в курсе событий, а также прошу вас составлять письменные отчеты в свободной форме. Вы не следователь, вы наблюдатель. По вашим отчетам товарищ Сталин должен понять, как работает наш уголовный розыск, какие имеет плюсы, какие минусы, с какими преступлениями мы еще не в силах бороться и по каким причинам. Ничего похожего в СССР еще не случалось. Ограбление такого масштаба — вызывающий случай, у нас не Чикаго. Это дело имеет гриф «секретно», утечки информации не должно быть. Но такие вещи вам объяснять не нужно. Какие есть вопросы?

— Вопросов нет.

— Идите работайте.

Журавлев ушел. Можно ли в такое поверить? Он слушал Ежова и не верил своим ушам. Прошел месяц с момента ограбления, и ни слуху ни духу. Полтора миллиона сцапали — и тишина. Добро бы деньги, новые напечатают, а тут ювелирный товар. В том же Париже эти побрякушки будут стоить во сто крат дороже. Журавлев ни секунды не сомневался, что ограбление велось по наводке и не для советских ювелиров, заказ пришел из-за границы. Это диверсия. Сегодня очень многие хотят выставить Страну Советов с худшей стороны. Почему же Сталин и Ежов так прохладно отнеслись к событию, имеющему государственную важность? И что значит — быть наблюдателем, если УГРО за месяц не продвинулось ни на шаг? За это время изделия могли переправить за кордон. Заниматься поисками уже поздно, Ежов должен это понимать. Золота никто не найдет, по-другому и думать смешно. Что можно сделать? Если приложить максимум усилий, вероятно удастся установить каналы, через которые украденное переправили за границу и выйти на заказчиков и исполнителей. На большее рассчитывать не приходится. Если выполнить эту задачу, можно будет говорить об успехе операции в целом.

Возвращаясь в свой кабинет, Журавлев встретил офицера, который передал ему под расписку пакет. Там оказался каталог на русском языке и опись пропавших ювелирных изделий.

Журавлев снял трубку внутреннего телефона.

— Дайте мне одиннадцатый… Герман Михалыч? Журавлев беспокоит. Мне нужна справка… Нет, по телефону вы мне не ответите. Составьте список всех членов делегации от СССР, выехавших в Париж на международную выставку. Кто, какая должность, обязанности и когда покинул СССР. Комиссариат иностранных дел должен был предоставить нам все данные. Скомпонуйте и пришлите мне. Заранее благодарен.

Положив трубку, он взялся за городской телефон.

— Виктор Сергеич? Вас беспокоят из особого отдела НКВД, третье управление… Нет, ничего страшного не случилось, работаем в обычном режиме. Кто у вас занимается ограблением ювелирторга? Так… так… Понятно. Значит, передайте майору Рубеко, чтобы к девяти ноль-ноль он был в моем кабинете со всей документацией по этому делу. Я закажу на его имя пропуск.

Отдав эти распоряжения, Журавлев принялся за изучение каталога.

Майор Рубеко явился вовремя. Журавлев привык к тому, что люди заметно волнуются, когда их вызывают на Лубянку, но молодой майор из УГРО был вполне спокоен, когда вошел в кабинет одного из руководителей особистов. По всей вероятности, он был готов к такому повороту, дело с ограблением стояло на месте.

У Журавлева тоже имелся стол для совещаний, примыкающий к письменному столу. Рубеко прошел вперед и сел на первый стул, точно так же, как это сделал вчера Журавлев. «Сработаемся», — подумал хозяин кабинета.

— Меня зовут Матвей Макарыч. Давно работаете в милиции?

— Десять лет. Направлен по комсомольской путевке.

— Не новичок. Вы принесли дело?

— Должны доставить с минуты на минуту с фельдъегерем. На руки дела не выдаются.

— Я не рассчитывал на оригинал. Меня интересует ваш блокнот.

— Записей я не веду, они расхолаживают. Все держу в голове.

— Хорошо, мы и без бумажек поймем друг друга. Можете курить. Когда обнаружилось ограбление?

— Утром. В девять часов утра 17 апреля. Главбух пришел на работу первым и обнаружил открытый сейф. Но об ограблении я знал с вечера. Правда, не догадывался, где вскрыт сейф. Сработано чисто, даже замки не поцарапаны. Таких специалистов в Москве по пальцам пересчитать. История началась вот с чего. Один старый уголовник устроил дебош на вокзале, во втором часу ночи стучал в окна вагона-ресторана и требовал водки. Конечно, будь официанты на месте, ему дали бы водку, но кроме сторожа никого не было, старик испугался и начал свистеть. Дворники взяли дебошира и отвели в участок. Он был пьян в стельку, а в кармане — пачка сотенных на десять тысяч. Позвонили нам. Мы приехали и забрали ханыгу к себе. Пьяный, пьяный, а рот на замке держать умеет. Деньги, мол, нашел. Плохо то, что банковской ленточки на пачке не сохранилось, по ней можно было проследить путь упаковки. Купюры не новые, разномастные, не подобранные по серии. Зовут ханыгу Кутила, а точнее, Шура Воробьев. Денег у него отродясь не было, он работал на подхвате у известного шнифера по кличке Кастрюля, он же Петр Кострулев. Вообще-то ему никто не нужен, может один работать, но любит пофорсить — чтобы кто-то инструмент подавал, фонарь держал, а он вроде бы хирург. Кстати, работает в хирургических перчатках, потому и следов не оставляет. Я за ним пять лет охочусь, и все впустую. О нем по городу легенды ходят, а над МУРом смеются. Кутилу расколоть не удалось, но я был уверен, что Кастрюля выпотрошил очередной сейф, надо ждать утренних сводок. И дождался. Позвонили из магазина ювелирторга. Я прямиком к Кострулеву. Если он не сбросил товар ночью, то золото и камешки у него. Приезжаем. На полу лежит его жена, вся в крови, мертвая, а шнифер спит себе сладким сном в постели, со вчерашнего еще не протрезвел. Обыск ничего не дал. Кострулев взял на себя убийство жены и стоял на том, что к этому сейфу отношения не имеет. Но я уверен, сейф брал он, а жену убил кто-то другой, несмотря на отпечатки пальцев на сковородке, которой она была убита.

— Согласен. Высококвалифицированный шнифер на мокруху даже спьяну не пойдет. Какие серьезные улики у вас были против Кострулева?

— Первая улика — деньги, найденные в кармане Воробьева. Из сейфа помимо ювелирных изделий пропала пачка сторублевых купюр на сумму в десять тысяч. Вторая улика найдена в том же кармане — счет из ресторана «Балтика». Мы проверили. Кастрюля, Кутила и Долгий пришли туда вечером и что-то отмечали. Долгий, настоящее имя Кирилл Фиксатый, шофер. В районе Сокольников мы нашли угнанную накануне машину «скорой помощи». Кастрюля горазд на выдумки. Прямых улик нет, но ясно одно, Кутила и Долгий — мелкие сошки. Наводку Кострулев получил от человека, давшего гарантию принять краденое и заплатить хорошую сумму. Сам Кострулев на такое дело не пошел бы, у него нет канала сбыта. Глупо красть ценности с государственным клеймом. Кострулев все понимает и наводчика не сдаст. Причины две. Первая: ему не поверят. Вторая: он не сдаст брата. Об этом мы потом поговорим. И еще. Он рассчитывает на помощь.

— Как вы думаете, Викентий Ефремыч, куда делись драгоценности?

— За границу вывезли. Или вывезут. Такой случай уже имел место, Кострулева по почерку можно вычислить. Его рук дело. Тогда выкрали гарнитур из изумрудов, изготовленный по заказу консула Великобритании. Кольцо, серьги, браслет, ожерелье в оправе из белого золота. Заказ был выполнен и хранился в сейфе Наркомата иностранных дел сутки. Та же история. Поздним вечером сейф был вскрыт, комплект исчез, грабителей не нашли. Через год из Ирака от неизвестного лица получили фотографии. На закрытом приеме одного из шейхов его фаворитка запечатлена в заказном гарнитуре. Возможно, письмо прислал англичанин, знавший о заказе консула Великобритании. Изумруд зеленою цвета, а для мусульман этот цвет считается священным, к тому же у нас прозрачная граница с Ираном. В полном смысле слова. Нас разделяет Каспийское море.