Афганец - Фредерик Форсайт Страница 24

Офицер, послуживший в САС, может вернуться туда только по приглашению. Майку Мартину такое приглашение сделали в конце 1994 года. Ему позвонили из Херефорда. Это был рождественский подарок, которого он ждал и на который надеялся. Да вот только Люсинду такой сюрприз не обрадовал.

Детей у них не было, а карьеры каждого расходились все дальше и дальше. Люсинде предложили место с повышением, и она сказала, что такой шанс выпадает раз в жизни. Все бы ладно, но принять предложение означало дать согласие на переезд в одно из центральных графств. Брак оказался под угрозой, поскольку Майку было приказано возглавить дивизион Б 22-го полка САС и скрытно передислоцироваться в Боснию. Официально им предстояло стать частью международных сил по поддержанию мира под флагом ООН. Фактически же главной задачей спецназа был розыск и задержание военных преступников. Рассказать Люсинде о деталях командировки Майк не мог — он лишь сообщил, что снова уезжает.

То была последняя соломинка. Она решила, что его переводят на Восток, и предъявила ультиматум: либо ты остаёшься с десантом, САС и своей чёртовой пустыней, либо бросаешь это все, переезжаешь в Бирмингем и сохраняешь семью. Подумав, Майк выбрал пустыню.

После смерти старого лидера партии Юниса Халеса контроль над Хизб-Ислами окончательно перешёл к Хекматияру, известному своей жестокостью и не пользовавшемуся по этой причине той же, что и прежний руководитель, популярностью у горцев.

К февралю 1994-го, когда у Измата родился сын, режим Наджибуллы пал, а сам бывший президент укрылся в миссии ООН в Кабуле. Предполагалось, что его место займёт профессор Раббани, но он был таджиком, и пуштуны согласиться с его кандидатурой не могли. За пределами столицы правили, каждый на своей территории, полевые командиры, но настоящими хозяевами страны были хаос и анархия.

Помимо этого случилось и кое-что ещё. После ухода русских тысячи молодых афганцев вернулись в пакистанские медресе, чтобы завершить прерванное образование. Другие, не успевшие повоевать в силу юного возраста, устремились за границу, чтобы получить любое образование. В Пакистане их ждали имамы, усердно заполнявшие головы молодёжи ваххабитскими постулатами. Теперь, по прошествии нескольких лет, эти люди возвращались на родину с совсем другими, чем в своё время Измат, намерениями.

При жизни Юниса Халеса, сочетавшего ортодоксальные религиозные убеждения с умеренностью в бытовых и культовых вопросах, преподававшееся в медресе учение Корана не было окрашено откровенной нетерпимостью и ненавистью. Но в других лагерях беженцев имамы сосредоточивались главным образом на крайне агрессивных отрывках. Отец Измата, Нури Хан, хотя и считал себя благочестивым мусульманином, не видел ничего плохого в пении, танцах, занятиях спортом и проявлял терпимость к тем, кто придерживался иной веры и других взглядов на жизнь.

Новые «возвращенцы», побывав в руках малограмотных имамов, настоящего образования так и не обрели. Они ничего не знали ни о жизни, ни о женщинах (большинство прожили и умерли девственниками), ни даже о культуре и обычаях собственного племени, воспринятых Изматом от отца. Кроме Корана, им было ведомо только одно: война. Многие из них происходили с юга страны, где всегда исповедовали более жёсткий и строгий, чем в других частях Афганистана, вариант ислама.

Летом 1994 года Измат Хан и его двоюродный брат отправились в Джелалабад. Долго задерживаться там они не намеревались, но и за короткое время успели убедиться в том, как жестоко обошлись сторонники Хекматияра с жителями деревни, отказавшимися платить им установленную дань. Путники увидели замученных и зарезанных мужчин, избитых женщин и сожжённые дома. В Джелалабаде они узнали, что увиденное ими не есть нечто из ряда вон выходящее, что подобное стало уже обыденным явлением.

А затем далеко на юге произошло событие, имевшее огромные последствия для всей страны. В отсутствие сколь-либо стабильного центрального правительства прежняя, официальная армия перешла на содержание местных вождей, служа тому, кто больше заплатит. Неподалёку от Кандагара несколько солдат схватили двух девочек-подростков, отвели в лагерь и там изнасиловали.

Живший в деревне проповедник, заведовавший также и местной школой, отправился в армейский лагерь с тридцатью своими студентами и шестнадцатью ружьями. Несмотря на очевидное превосходство, военные потерпели поражение, а их командира мстители повесили на стволе танкового орудия. Звали проповедника Мухаммед Омар или Мулла Омар. В бою он лишился правого глаза.

Новость разлетелась по всей стране. С призывами о помощи обратились и другие. Отряд Муллы Омара быстро рос и отзывался на все обращения. Его люди не требовали денег, не насиловали женщин, не забирали урожай и не просили вознаграждения. В своих краях они стали героями. К декабрю 1994-го за ним стояли 12 000 человек. Их отличительным знаком стал чёрный тюрбан. Последователи Муллы Омара называли себя студентами. «Студент» на пушту — талиб. Во множественном числе — талибан. Так из деревенских мстителей и защитников сформировалось движение, а после взятия ими Кандагара и альтернативное правительство.

Пакистан давно и безуспешно предпринимал попытки свергнуть властвовавшего в Кабуле таджика и заменить его Хекматияром. По мере того как в МСР проникало все больше ортодоксальных мусульман, власти Исламабада смещали акцент на помощь Талибану. С взятием Кандагара в руках нового движения оказались огромные запасы стрелкового оружия, а также танки, бронетранспортёры, грузовики, орудия, шесть советских истребителей «МиГ-21» и шесть тяжёлых вертолётов. Талибы выступили на север. В 1995-м Измат Хан обнял жену, поцеловал ребёнка и спустился с гор, чтобы вступить в армию Муллы Омара.

Позднее, сидя на полу в камере тюрьмы Гуантанамо, он вспоминал дни, проведённые с женой и сыном, как самые счастливые в жизни. Ему исполнилось двадцать три года.

Слишком поздно увидел Измат тёмную сторону Талибана. В Кандагаре их ждал самый суровый режим из всех, какие когда-либо знал исламский мир.

Все школы для девочек были немедленно закрыты. Женщинам запретили выходить из дому без сопровождающих мужчин. Обязательным стало ношение закрытой одежды. Даже стук сандалий по мостовой сочли чересчур сексуальным и возбуждающим плотские желания.

Запретили пение, танцы, музыку, спорт и излюбленное занятие афганцев — бои воздушных змеев. Молиться полагалось пять раз в день. От мужчин требовалось обязательное ношение бороды. За соблюдением новых запретов строго следили юные фанатики в чёрных тюрбанах, обученные только Стихам Меча, жестокости да войне. Освободители превратились в тиранов, но их наступление продолжалось. Талибы провозгласили цель: уничтожить продажную власть полевых командиров, а так как последних ненавидел весь народ, то люди соглашались смириться со строгостью, если она заменит беззаконие. По крайней мере талибы несли порядок, уничтожая коррупцию, насилие, преступность.

Мулла Омар был солдатом-проповедником, но и только. Начав новую войну с казни насильника, он остался в своей южной крепости, Кандагаре. Его сторонники как будто перенеслись из Средневековья. Отказываясь признавать многое, они не признавали и страх и преклонялись перед одноглазым муллой. Прежде чем Талибан сойдёт со сцены, за него отдадут жизнь восемьдесят тысяч человек. Между тем за всем происходящим внимательно наблюдал из далёкого Судана высокий саудовец, контролировавший двадцать тысяч находившихся в Афганистане арабов.