Александр Солоник - киллер на экспорт - Валерий Карышев Страница 24

Номер на имя румынского гражданина Иона Дмитреску (документы у постояльца не спросили) был снят в тот же день. «Румын» сообщил хозяину отеля, что собрался провести тут отпуск и сразу же выразил желание еще раз съездить в Неаполь.

Впрочем, скоро он вернулся. Еще до заката солнца Солоник, сменив темно-серую «Лянчу» на красный «Фольксваген-Гольф», вновь оказался в Гаэто…

В то погожее осеннее утро небольшой приморский городок Гаэто, как обычно, проснулся рано. Узкие кривые улочки, пыльная площадь перед старинным кафедральным собором, базарчики, набережная наполнялись привычными звуками: призывно кричали молочницы и зеленщицы, тарахтел старенький мотороллер, тренькал соборный колокол, на обвешенных бельем балконах переговаривались соседи. Рыбаки, привезшие с утра богатый улов, шли на рынок, громко споря о чем-то своем.

Тут, вдали от стекла и бетона промышленных гигантов Турина и Милана, вдали от окультуренных древнеримских развалин, католических святынь и картинных галерей, столь любимых заезжими туристами, время замедляло свой бег и жизнь текла также размеренно и неторопливо, как и сто, и двести, и пятьсот лет назад.

Македонский взглянул на часы — половина восьмого. Согласно информации, полученной от Куратора, Коновал обычно встает не раньше половины девятого, но не позже девяти — а это значит, что у него, киллера, есть время на подготовку.

Саша повернул шпингалет, осторожно, стараясь не скрипеть, открыл окно. Свежий утренний воздух тотчас ворвался в небольшой гостиничный номер, занавеска задралась, и цветастый край ее высунулся на улицу, затрепетал на ветру…

Спустя минут десять приготовления были закончены: снайперская винтовка установлена так, что в оптический прицел можно было наблюдать за балконом виллы напротив. Македонский профессионально быстро отрегулировал вертикаль и горизонталь подвижного окуляра, взглянул в трубку прицела казалось, до балкона можно было дотронуться рукой. Впрочем, до появления Коновала оптику пришлось зачехлить: солнечный блик, отраженный окуляром, мог выдать киллера с головой…

Говорят, ждать и догонять — хуже всего. Вот уже второй час киллер сидел в гостиничном номере, ожидая появления жертвы. Балкон и комната за ним отлично просматривались из номера гостиницы, но никого похожего на Коновала пока не появилось. Часы показывали четверть десятого, и Солоник начал нервничать: что, если хозяин виллы куда-нибудь уехал? А если и не уехал, может быть, интуитивно почувствовал, что его жизни угрожает опасность? И тогда от этого человека можно ожидать ответного хода: не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы просчитать наиболее удачные позиции для ликвидации.

Неожиданно газовая занавеска на окне виллы едва заметно качнулась. Солоник внутренне напрягся, мгновенно снял чехол с оптического прицела, прижал приклад к плечу: спустя несколько секунд балконная дверь отворилась, и на балконе появился тот, которого и надлежало «исполнить».

Саша узнал его сразу: коротко стриженная голова, квадратная челюсть, тяжелый взгляд. Накачанная фигура, манера двигаться, даже посадка головы — все источало какую-то внутреннюю агрессию. Короче говоря, хорошо знакомый, узнаваемый еще по Москве типаж. Припав глазом к окуляру, Солоник невольно подумал о том, что почти все московские бандиты похожи друг на друга.

Тем временем Коновал, выйдя из комнаты, что-то крикнул в приоткрытую дверь, и вскоре на балконе появился жгучий брюнет: белоснежный костюм и такая же шляпа, щегольская полосатая рубашка и яркий галстук, сигара в зубах — наверняка итальянец.

Солоник, обладавший отличной зрительной памятью, тут же вспомнил: именно этот человек был запечатлен на видеокассете, переданной Куратором. Это был местный мафиози, партнер Коновала.

Серенький чекист еще сказал тогда, в кафе на улице Фемистокла: «Оптимальный вариант — ликвидировать его вместе с итальянскими друзьями. Классические мафиози, «Коза ностра». В случае удачной ликвидации их смерть наверняка будет списана на разборки между соперничающими кланами итальянской мафии…»

А Коновал и его итальянский коллега продолжали стоять на балконе, о чем-то переговариваясь. Русский авторитет показывал куда-то вдаль, а его гость, жуя кончик сигары, снисходительно улыбался.

Солоник понял: начинать следует с итальянца. В случае удачного первого выстрела его тело блокирует балконную дверь. Коновал наверняка не поймет сразу что к чему и не рискнет прыгать с третьего этажа.

Киллер прищурил левый глаз, поймал в перекрестье прицела белоснежную шляпу итальянца, сделал выдох, затаив дыхание…

Он не чувствовал волнения — теперь сердце билось ровно, движения сделались размеренными, даже чуть-чуть ленивыми, и голова в шляпе фиксировалась Македонским, словно мишень в тире.

Едва различимый щелчок выстрела, смазанный глушителем, и резкая отдача приклада в плечо — итальянец с круглой дыркой между бровей медленно осел на пол.

Как и предполагал стрелявший, Коновал в первый момент так ничего и не понял. Русский авторитет даже не успел дернуться, как второй выстрел отшвырнул его затылком в стену. Киллер отлично видел, что пуля попала ему в глаз, а это не оставляло жертве никаких шансов.

Со стороны виллы определилось тревожное движение. Послышались крики, заверещала сирена сигнализации: наконец среагировала охрана.

Спустя десять минут к старинному особняку подкатили сразу два реанимобиля. Утреннюю тишину безжалостно рассекли сирены машин карабинеров. У главных ворот виллы быстро собралась толпа любопытных.

Впрочем, постоялец гостиницы, зарегистрированный как румын Ион Дмитреску, ничего этого не видел и не слышал. В это самое время красный «Фольксваген-Гольф» уже неторопливо катил по шоссе в сторону Неаполя, и Солоник, вспоминая подробности, невольно похвалил себя за удачное исполнение.

Все, как по нотам: ни одного лишнего движения, ни одной серьезной детали, которая могла бы вывести итальянскую полицию на след убийцы. Правда, «Хеклер и Кох», отличную снайперскую винтовку, пришлось-таки бросить, но Македонский тщательно протер ее. Он был уверен, что находка оружия ничего не даст местной полиции.

Первая серьезная акция после бегства из «Матросской тишины» прошла успешно. Это означало, что Александр Македонский не потерял былую форму.

Встреча с Куратором произошла в том же кафе под открытым небом на афинской улице Фемистокла, известном и Солонику, и серенькому как «точка номер два».

Серенький выглядел довольным, о чем свидетельствовали и дружелюбное рукопожатие, и улыбка, которой он встретил подопечного, и невольное уважение, читавшееся во взгляде.

— Добрались благополучно? — поинтересовался он, приглашая жестом сесть.

Александр Македонский коротко кивнул.

— Винтовку оставил в номере. Отпечатки пальцев вытер. Вышел через черный вход, никто меня не видел. Вещей у меня не было, автомобиль стоял в квартале от гостиницы. Через час был в Неаполе. Из Неаполя — в Бриндизи, а оттуда прямо сюда. — Доклад Солоника был краток.