Крестовый поход в лабиринт - Валентина Андреева Страница 24

– Почему? У меня остался его телефон. Я его заблаговременно записала, когда проводила Светлану Владимировну на третий этаж в ее палату. Тут такое дело… Сегодня объявилось несколько желающих заняться похоронами. Мне лечащий врач сказал. Но я позвонила этому Аль… Сейчас! На мое счастье, он только что вернулся после длительного отсутствия. – Наташка вытащила из сумки квадратный листочек и прочла: – Брехту. Пишется вместе, это я машинально накатала отдельно: аль Брехт. Ну по аналогии со всякими арабскими «алями». Гарун аль Рашид, например. Отчество у «аля» простое и доступное для произношения, поэтому я от него только первую букву «Г» записала. То ли Генрихович, то ли Гитлерович… Мне, кстати, отчество и не понадобилось. «Аль» сразу все понял уже тогда, когда я только на первом слоге его имени споткнулась. Он так разволновался! И попросил вещи покойной взять под контроль. Их к тому времени уже собрали в пакетик и унесли. Самое ценное – очки и около трехсот рублей мелкими купюрами. Где та пачка валюты, которую она мне совала, не знаю. Самое ужасное, что даже заикнуться об этих деньгах не могу. Еще подумают, прикарманила и теперь деланно возмущается по поводу их отсутствия. Ужасное положение. – Наташка умолкла, и некоторое время вертела пустую чашку по кругу. Потом тяжело вздохнула и добавила: – Не представляю, как теперь доработать две недели. Впрочем, если пойдут навстречу, могут отпустить и без отработки. Нельзя сказать, что особо паникую. Вроде никто не преследует, не угрожает и ничего не вымогает. Просто как-то оченно не по себе. Такое впечатление, что являешься зрительницей захватываюшей киношной мелодрамы. Хочется забыть, но не получается. Мне надо отдохнуть. Если бы этот странный посетитель не преставился в доме Сафонтьевых или преставился в другое удобное ему время, но так, чтобы мы об этом вообще не знали, я бы не переживала.

– А ты точно уверена, что покойник и посетитель старушки одна и та же личность?

– Стопудово! Мама дорогая, что за дурацкое выражение! Покойник даже форму одежды не сменил. Куртка эксклюзивная. Не китайская и не турецкая. Я в первый раз такую видела. И так поняла, что он действительно какой-то родственник Осиповой. А Ромка его определенно знал, в лучшие дни жизни покойного, хотя по дороге на станцию и отнекивался. Не знаю, как ему сообщить печальную новость про бабушку… Номера телефона нет, адреса этой Галины Андреевны не знаем, душеприказчик Аль…брехт, господи, язык сломаешь, хоть он и без костей. Так вот этот Альбрехт заявил, что не намерен разыскивать ни самого Ромку, ни его свободолюбивую мамашу. Светлана Владимировна таких распоряжений не давала.

– Адрес Антиповой есть. Я запомнила, когда пожилой оперативник диктовал его в квартире Осиповой по телефону. Потом эти данные дублировали в протоколе осмотра места происшествия. Галина проживает недалеко от нас. Если что и перепутаю, так только номер квартиры. Но, честно говоря, хотелось бы навестить бедную женщину в больнице. Ведь не кто иной, а мы ее обнаружили. В таком случае, нам и навещать. Вдруг у Антиповой тоже никого, кроме подруги и ее сына, нет? На Ромика я не очень надеюсь. Жуткое дело валяться в больнице без надежды на передачи от родных людей. Даже пожаловаться на условия содержания и лечения некому. Вот только куда ее отвезли…

– В больницу, вестимо. Я даже помню какую. Ты что, не слышала, как фельдшер из «скорой» надрывался по телефону?

Двери кафе широко распахнулись, впуская шумную компанию девчонок. Мы сразу вспомнили о цели нашего похода в универсам и сорвались с места, едва не забыв заплатить по счету. Наташка никак не хотела верить, что слопала три пирожных подряд вприглядку с моим пассивным возмущением. А когда поверила, обиделась на меня за то, что я толкнула ее на такой необдуманный для системы раздельного питания поступок.

Про плащ тамплиеров я вспомнила в отделе товаров, предназначенных для диабетиков – увидела небольшой красный крест на упаковке с каким-то драже. Почему этот плащ оказался сначала на Ромике, потом на покойнике? Не мог же последний самостоятельно подняться на второй этаж, чтобы, накрывшись этим плащом, достойно умереть под лестницей. И не факт, что он умер именно там, а не раньше.

Возбуждая естественный интерес работников магазина и покупателей, я лихо носилась с тележкой по всему универсаму в попытке отыскать подругу. До последнего времени мы с ней всегда держались рядом. Как-то так сложилось, что Наташка лучше меня знала, в чем нуждается моя семья и какой именно товар является лучшим. Но в течение нескольких месяцев нам с ней не удавалось демонстрировать парное катание на тележках по магазину, в результате я обрела относительную независимость и предпочла руководствоваться собственным вкусом. Чтобы не трепать себе нервы моей строптивостью, Наташка со своей тележкой решила держаться от меня подальше. Ровно до момента упаковки приобретенных товаров, когда можно в полной мере насладиться своим превосходством.

Как выяснилось, подруга с головой «ушла» в салфетки. Сказывалось современное увлечение – возможность бездарям реализовать себя. Не обладая способностями к рисованию, берешь, например, старый, желательно ободранный детский стул и с помощью акриловых красок, верхнего красочного слоя салфеток, клея ПВА и водостойкого лака легкими движениями рук делаешь умопомрачительный новый. А если старую вазу, которую жалко выбросить, обработать с применением тех же акриловых красок, получится такой шедевр! Не говоря уже о пустых бутылках нестандартной формы, рождающих стандартные воспоминания о том, что винцо-то в них было ниже среднего.

Обрадованная результативным поиском подруги, я было сунулась к ней с назревшим вопросом о плаще с красным крестом. Но меня остановил мастерский заброс в мою тележку пары пачек салфеток с запоздавшей почти на полгода новогодней тематикой.

– Все расходы пополам. Две пачки покупаешь ты, две я. Потом обмениваемся.

Зря я вступила в пререкания, но уж очень не хотелось возиться с румяным откормленным Дедом Морозом и его доверху набитым мешком подарков, с замиранием сердца разглаживая мокрые складочки, норовящие разъехаться в разные стороны, причем с образованием рваных ран. Наташка тут же вскипела, заявив, что на меня не угодишь. Общими усилиями и несколько раз кряду салфетки возвращались на стенд, затем переходили в ее корзину, оттуда плюхались в мою. Далее маршрут их следования повторялся. Своеобразие Наташкиных начинаний в том, что все они отрабатываются на мне. Вернее, мной. Ринувшись, как в омут, в новое увлечение, подруга быстро остывает, тогда как я упорно двигаюсь к высотам мастерства. Как бы то ни было, вопрос с плащом, косившим под верхнюю одежду рыцаря-тамплиера, затерялся на задворках памяти.