Смертельный лабиринт - Фридрих Незнанский Страница 24

— Ну ты и вредная девушка! Когда я это тебе сказал? Уже позабыл давно, а ты все вспоминаешь и накачиваешь себя? Смотри, если я буду сердитым, мясо не получится, либо подгорит, либо еще что-нибудь нехорошее случится, — это я тебе точно говорю, примета есть такая нехорошая.

— Молчу, кормилец! — засмеялась Марина и ласково поглядела на него. — Ну ладно, пока время есть… Короче говоря, этот кредитор, он мне представился — я записала и фамилию, и адрес, и номер телефона, — никакого долга с Леонида не получил. И когда узнал о его смерти, очень расстроился. Думаю, искренне. О сумме речь у нас не шла, но, думаю, немалая. Что-нибудь в тех параметрах, о которых рассказал ты. О чем это говорит?

— О том, что мне с ним надо срочно встретиться, — мрачно сказал Климов. — И чем скорее, тем лучше. Это далеко?

— Ты хочешь сейчас? — насторожилась Марина.

— Боюсь, что завтра будет некогда… А мне и разговору-то — в глаза посмотреть, выслушать да себя проверить. Ты могла бы и в машине полчасика посидеть. Либо вместе бы зашли, так даже и доверия больше… А за ужин ты не беспокойся, я сказал, значит, будешь сегодня пальчики облизывать.

— Ну давай посмотрю… — Марина потянулась на заднее сиденье за сумочкой. — А знаешь, Сережка, — вдруг отчего-то развеселилась она, — мне нравится такая непредсказуемая жизнь! Раз — и поменяли планы.

— Два — и снова все расставили по своим местам! — продолжил Климов. — И чего тут хорошего для любимой женщины?..

— О-о! — многозначительно протянула она и удивленно уставилась на него. — Это у нас что-то новенькое!.. Может, мы еще и жениться захотим?

— А почему бы и нет? — Климов пожал плечами. — Вот спросим… Разрешат?.. Женимся… Подумаешь, тоже мне алгебраические уравнения Эвариста Галуа!

— Чего-о? — У Марины даже челюсть отвисла от изумления.

— Да ничего, — так же невозмутимо ответил Климов. — Это я так, просто к слову вспомнил его теорию уравнений высших степеней с одним неизвестным… Способный был мальчик… — Серьезно посмотрел на Марину и не выдержал, расхохотался: — Что, а? А всего и делов-то — энциклопедический словарь вовремя полистать, так-то, госпожа главный редактор. Ух, как же я тебя сегодня целовать буду, кто бы знал! Давай звони своему Шейлоку.

— Нет, — безнадежным голосом пробормотала Марина, вытаскивая «мобильник», — это что-то невозможное…

Шейлок, иначе говоря Герман Романович Шнейдер, считался довольно известным коллекционером всяческой старины. Что называется, от картин старых мастеров до пуговиц и от антикварной мебели до хрустальных подвесок для бра. Однажды, делая передачу о различных человеческих увлечениях, Морозов узнал об этом странном собирателе, посвятившем себя всему. Ну все, что есть, то и интересно. Причем каждая вещь в коллекции имела, разумеется, свою историю. И не в том суть, дорогая она была — в материальном смысле — или дешевая, акцент ставился в первую очередь на ее истории — происхождении, судьбе, переходящих хозяевах и так далее. Подходящая? — ступай в коллекцию. Другими словами, грабителям у Шнейдера делать было нечего, а вот любителям исторических загадок — полное раздолье. И бескорыстной, ну или почти бескорыстной, помощью Шнейдера чаще всего пользовались театральные постановщики, художники театра и кино, даже некоторые писатели, обожавшие необычные сюжеты, и так далее.

Передача получилась интересная, Шнейдеру стали чаще звонить, обращаться за помощью, жизнь собирателя перестала быть затворнической. Помня доброе дело, Герман Романович неоднократно выручал Леонида в трудных ситуациях: он понимал, что профессиональная деятельность тележурналиста опирается тоже на некоторые тайны, которые, иначе как оплатив определенные услуги, не раскроешь широкой публике. Но и Леонид никогда, оказывается, не подводил старика: долги возвращал в срок. А небольшой процент? Ну кто в наше время станет вообще говорить о такой мелочи?.. Надо — значит, надо. Леонид всегда мог рассчитывать на Шнейдера, как в недавнем прошлом на кассу взаимопомощи.

И вот старик неожиданно узнал о трагедии. Он места себе не находил, поскольку долг Морозова был на этот раз довольно значительным — пять тысяч долларов. К кому обращаться, Шнейдер не знал. Считал к тому же, что в несчастье такого рода требовать возврата долга не очень красиво. Но ведь это — не пять рублей. А журналист, знал старик, был человеком не бедным, если мог позволять себе подобные заимствования. И это не было в принципе чем-то из ряда вон — у Германа Романовича была расписка Морозова. Дружба, как говорится, дружбой, но финансовые расчеты должны иметь порядок.

Вот, собственно, с этим и обратился он в дирекцию канала РТВ. А из приемной генерального его переправили в ту редакцию, в которой и творил свои разоблачительные репортажи Леонид Борисович Морозов. Так Шнейдер и вышел на Малинину.

Герман Романович оказался невысоким, довольно щуплым пожилым человеком в больших очках, со встрепанной седой гривой волос, в теплой толстовке. Если сюда добавить еще висящий над верхней губой крючковатый нос, то сразу можно было обнаружить в его облике поразительное сходство с филином.

И вот этот филин просил помощи. Он заранее предупредил, что особо на возвращение долга не рассчитывает, мол, времена теперь не те, но за пять тысяч долларов его легче убить, чем заставить отказаться от долга. Так что делать? Ждать, когда убьют? Или надеяться, что родственники покойного отнесутся к долгам его не так, как отнесся Ленин к долгам царского правительства? Он еще острил, этот смешной филин. Задавать же вопрос, откуда у него вообще такие деньги, и Сергей, и Марина не считали тактичным.

Для того чтобы гостям легче думалось, Герман Романович принес с кухни необычную, вероятно доисторическую, медную кофемолку, в которой, по его словам, мололи ныне утерянным специальным способом поджаренные кофейные зерна для турецкого султана Османа Первого еще в конце XIII века, и попросил Климова намолоть зерен. Сам он не имел сил справиться с этим кухонным снарядом, обычно это делал Леня, когда бывал у него по своим надобностям. Варил старик кофе по-турецки, и, разумеется, в такой же древней, медной турке.

Кофе был, конечно, прекрасным, но от этого Климову с Малининой не стало легче. А старик тем временем цитировал им по своим записям, собранным в разных архивах, описания того, как шло приготовление этого древнего напитка и чем один способ коренным образом отличался от другого. Короче говоря, демонстрировал свои энциклопедические познания, увы не приносящие решительно никому никакой пользы. Хотя, с другой стороны, если вдуматься?.. А что, подумала вдруг Марина, может, в самом деле, в утренние часы, когда по всем программам идут всякого рода домашние советы, сделать несколько познавательных передач, пригласив в студию этого чудака? Пусть хоть чем-нибудь компенсирует свою потерю? Надо подумать…

Ознакомившись с распиской, Сергей понял, что и версия со зловредным кредитором тоже отпадает на корню. А из советов, как поступить, какой он мог предложить? Хочет старик судиться с родителями покойного? Иного способа законно вернуть свои деньги у него просто нет.