Завещание английской тетушки - Мила Серебрякова Страница 24

– Это любовь.

– Ошибаешься.

Костик сел на корточки, взял Лиану за руку и с придыханием проговорил:

– Но ведь ты сама нашла меня, сама пришла и сама попросила стать отцом своего будущего ребенка.

Виноградова поморщилась.

– Ты прав, но у меня не было иного выбора.

– То есть?

– Мне нужен ребенок, Костя. Нужен!

– Можешь толком объяснить, что за спешка?

– По-моему, мы договорились, что не задаем друг другу ненужных вопросов.

– Я имею право знать.

– С какой стати?

– Я ведь могу отказаться от…

Лиана вскочила с табуретки.

– Что?

– Тихо, тихо, я пошутил. Сказал, не подумав. Прости. Ну не смотри на меня так! Лианка, прости.

Обняв Виноградову, Григорьев заявил:

– Давай попробуем начать все сначала? Мы с тобой люди свободные, не связанные ни перед кем обязательствами… Так почему бы нам не зажить в свое удовольствие?

– Мне воспринимать твои слова как признание в любви?

– Не язви.

– Костик, к чему этот разговор?

– Но ты подумай, не отвечай сразу. Поразмысли, проанализируй, взвесь все «за» и «против».

– Не о чем думать.

– Лианка, давай поженимся, а?

– Никогда.

Константин метнулся к окну.

– Что ты за человек? Я никогда не мог тебя раскусить.

– Я крепкий орешек.

– У тебя два лица, две маски. Иногда мне кажется, ты сбрасываешь их обе и становишься настоящей, но проходит мгновение и я вижу, что ты играешь очередную роль.

– Все, закрыли тему. Замуж за тебя я не выйду.

– Ответь почему?

– Да боже мой, неужели ты до сих пор не понял? Я не люблю тебя, Костя. Не люблю. Всегда презирала, презираю и буду презирать людей, которые создавали семьи на голом расчете. Если нет любви, брак изначально обречен на провал. Для чего калечить жизнь себе, своим детям?

– Вот, значит, как… А если ты забеременеешь, как тогда запоешь?

– Никак. Моя беременность абсолютно ничего не изменит. Каждый пойдет своей дорогой. Снимаю с тебя все обязательства, касающиеся воспитания малыша.

– А вдруг я не соглашусь?

– С чем? – Лиана сжала кулаки.

– Что, если во мне проснутся отцовские чувства и я стану настаивать на встречах с ребенком?

– Ты этого не сделаешь, Костя.

– Довольно самоуверенное заявление.

– Пусть так, но ты не посмеешь помешать осуществлению моих планов.

– Каких планов, Лианка? В какую игру ты играешь? Мне начинает надоедать роль секс-машины.

Виноградова вышла в коридор.

– О’кей. Ставишь вопрос ребром? Ладно, больше ты меня здесь не увидишь.

– Стой!

– Не трогай меня.

– Не уходи.

– Ты уж определись, Костик, уйти мне или остаться. Но предупреждаю… предупреждаю в последний раз: если ты еще раз посмеешь заговорить о своем будущем отцовстве и начнешь ставить мне палки в колеса, я за себя не ручаюсь.

Григорьев поднял вверх руки.

– Сдаюсь.

– Не смешно.

– Но я правда сдаюсь.

Приблизившись к Лиане, Костик погладил ее по волосам, затем тыльной стороной ладони провел по гладкой щечке.

– Ты красивая, Лианка. Какая же ты красивая! Из тебя получится очаровательная мать.

– Я надеюсь.

В спальне Виноградова скинула обувь, упала на двуспальное ложе и призывно улыбнулась.

– Чего ты ждешь?

– Любуюсь твоей неземной красотой.

Когда Константин начал осыпать шею любовницы страстными поцелуями, на лице Лианы застыла маска отвращения. В данный момент она ощущала себя грязной, падшей женщиной, которой нет прощения.

Часом позже Лиана стояла в ванной комнате перед зеркалом, расчесывала длинные волосы и грустно улыбалась своему отражению.

Появившейся в дверях Костик лукаво подмигнул Виноградовой.

– Какие планы на вечер?

– А что?

– Ответь.

– Поеду домой и проведу остаток дня с книгой в руках.

Григорьев наморщил лоб.

– Скука.

– Для кого как. Лично мне нравится читать.

– У меня предложение лучше. Давай рванем в какое-нибудь увеселительное заведение: в клуб, на дискотеку или завалимся в ресторан. А?

– Предложение отклоняется.

– Я же предлагаю от чистого сердца. Посидим, развеемся. Тебе необходима встряска, иначе закиснешь окончательно.

– Ты знаешь, что мне в действительности необходимо.

Константин щелкнул пальцами.

– Хорошо, вариант номер два. Я сейчас смотаюсь в супермаркет, куплю вина, что-нибудь вкусненького, и мы устроим себе романтический вечерок. Свечи, приятная музыка, полумрак… Что скажешь?

– Мне пора ехать. – Лиана прошла в спальню, оделась и, немного поколебавшись, достала из сумочки стодолларовую купюру.

– Возьми.

Григорьев выпучил глаза.

– Деньги?

– Да бери ты! Не бойся, не укусят. Скоро Новый год, я хотела сделать тебе подарок – купить хорошую зажигалку, но в свете последних событий, – она опустила глаза в пол, – забыла. Купишь сам.

Костик от денег отказался.

– Когда хотят сделать подарок, не суют вот так, как ты, деньги.

– Опять придираешься.

– Убери баксы, мне они ни к чему. Во-первых, зажигалка у меня уже есть, во-вторых, захочешь купить сувенир, выкроишь время на поход в магазин.

И Григорьев вернулся в спальню.

Лиана осталась стоять в коридоре одна.

– Я приеду на днях, – чуть повысила она голос.

– Не забудь предварительно позвонить, – послышалось в ответ. – Я не сижу целыми днями дома.

– Никак решил начать поиски работы? – с издевкой спросила Виноградова, облачаясь в шубку.

– Представь себе.

– Хорошо, позвоню. Не выйдешь сказать мне «до свидания»?

– А тебе это надо?

– Вообще-то нет, – честно призналась Виноградова.

Константин промолчал.

Из подъезда Лиана вышла в приподнятом настроении. Даже ненавистный снегопад, которые ранее вызывал лишь отрицательные эмоции, показался подарком небес.