Мини-модель - Павел Астахов Страница 24

– Или в этом – или как есть, в одних трусах! – рассвирепела Натка. – Мы уже опаздываем!

– Но ведь нас подождут?

– Нас подождут, когда ты станешь заслуженным артистом Российской Федерации, а пока пошевеливайся и не выпендривайся!

– А ведь я приготовил костюм Бэтмена. – Незаслуженный артист со вздохом влез в простую белую рубашку. – Он такой красивый, с плащом и маской!

– Маску я тебе и так дам, – пообещала Натка. – Медицинскую.

Фотостудия помещалась в Центре детского развития. Родителей юных артистов заранее предупредили, что войти в здание можно только в средствах индивидуальной защиты.

– Может, я лучше противогаз надену?

Будущей звезде очень хотелось выделиться из толпы.

– Лучше надень штаны.

Одетый, как было велено, неброско и удобно, ребенок сделался грустен. Натка вспомнила, что ей еще сказали: залог успешной съемки – хорошее настроение модели, и подбодрила сына:

– А после, если все пройдет хорошо, поужинаем в пиццерии.

– «Если все пройдет хорошо» – какое-то нечеткое условие, – заспорил Сенька, но дуться и хмуриться перестал, засобирался живее. – Точнее?

– Если деньги останутся, – вздохнула Натка.

Предварительно стоимость фото- и видеоработ была оценена в пятнадцать тысяч, но что-то подсказывало матери юного гения, что эта сумма может измениться, причем не в меньшую сторону.

Они действительно задержались. Не намного – всего на пять минут, но под дверью студии уже маячил, высматривая опаздывающих, приятный молодой человек, лет двадцати, с модной стрижкой и графически четкой бородкой, как будто нарисованной на румяном лице. Натка даже присмотрелась – не татуировка ли это? От деятелей искусства можно было многого ожидать.

– Я помощник Ямагучи, – представился молодец с бородкой. – Антон.

– Ты могучий, ты помощник – чей? – заинтересовался Сенька, совершив ту же ошибку, что и Натка в разговоре с администратором Василисой.

– Олега Артемовича, но он не любит, когда его по имени-отчеству называют, лучше просто Олег или Ямагучи.

– Тогда Олег, – решила Натка и со значением посмотрела на Сеньку, чтобы он не вздумал кликать уважаемого человека как какой-то электроприбор.

Она успела погуглить это самое «Ямагучи» и выяснила, что так называется японская фирма-производитель электрических массажеров. В голове тут же возникла автозамена: электровеник. Олег «Электровеник» Громов – а? Звучно же!

Звучно, но непедагогично, мысленно одернула себя Натка.

– Олег, – послушно повторил Сенька, не подозревающий о мыслях маменьки, и сделал кроткую моську, торопясь войти в образ.

Натка всю дорогу твердила ему, что на фотосессии нужно поменьше болтать, побольше помалкивать, не лезть куда не просят, делать что говорят и вообще проявлять послушание и демонстрировать хорошие манеры.

Антон распахнул перед ними дверь студии – тяжелую, железную, укрепленную – и важно объяснил, заметив Наткино опасливое удивление:

– У нас много очень дорогой аппаратуры.

– Понятно, – переступая порог, согласилась она.

Они оказались в просторном помещении с голыми стенами и вовсе без окон. Дорогой аппаратуры не было видно. Вообще мало что виднелось: в помещении царил полумрак, в котором неясно вырисовывались очертания неопознаваемых предметов, довольно крупных и неуютно угловатых.

– Осторожно, – попросила Натка сына, опасаясь, что резвый ребенок начнет здесь бег с препятствиями и завалит пару барьеров, сундуков, заборов – что тут у них имеется? Сенька, дай ему волю, завалит все.

– А это точно студия? Похоже на свалку, – простодушно поинтересовался ребенок и потянулся что-то потрогать, но Натка вовремя перехватила его руку.

– Тут у нас выгородки, декорации, аксессуары для съемок, запасные штативы под свет, идите за мной. – Ловко лавируя, Антон провел их между студийными сциллами и харибдами.

Вывернув из-за угрожающе поскрипывающей фанерной конструкции, они оказались в углу, где сходились две однотонные стены – одна голубая, другая светло-серая. Пол, всюду в помещении голый, цементный, тут был застелен чистой белой бумагой.

– Ну, вот мы и на месте, – обрадовался Антон и вытер вспотевший лоб, как будто совершенный ими переход по захламленным просторам был реально труден и опасен. – Тут уже все готово.

– Я буду сниматься здесь? – Сенька, явно ожидавший чего-то более эпического, забылся и сбросил маску кротости. – В уголочке на бумажке?!

– Бумажка, молодой человек, нужна для того, чтобы во время съемки в полный рост фон вокруг ваших ног был белым, чистым, а не грязным и затоптанным, – объяснил Антон и громко хлопнул в ладоши. – Мастер, мы пришли!

– Мастер-фломастер, – пробормотал недовольный Сенька.

Натка нашла руку сына и крепко сжала ее.

– Да молчу, молчу, – буркнул он.

Антон шагнул в сторону, чем-то щелкнул, что-то сделало звучное «тыннннь» – и вдруг картина изменилась.

Включились расставленные вокруг пресловутой бумажки мощные фонари на треногах, зажглись лампы под потолком, засияли отраженным светом белые зонтики на штативах. Бумага на полу сделалась похожа на белый пляжный песок, а серо-голубые стены – на туманные морские дали.

– Ух! – обрадовался Сенька.

– Ну, вот видишь! – сказала ему Натка, будто заранее все знала и была уверена, что беспокоиться не стоит, они действительно попали по назначению – в приличную фотостудию, а не в какой-то подозрительный захламленный сарай.

– Мастер! – снова воззвал Антон.

Где-то позади, в уже пройденном ими фанерном лабиринте, хлопнула дверь, простучали быстрые шаги, потянуло сквозняком – и к острову света вынесло презабавного человечка: ростом со среднего хоббита, но с прической Леголаса. А уж важности в нем было как в целом короле эльфов!

– Это наш мастер, сам Олег «Ямагучи» Громов, – подобающе почтительно сообщил Антон.

– Здрасте, – вразнобой отозвались Натка и Сенька, некультурно таращась.

Мастер носил высокие ботинки на толстой тракторной подошве, добавляющей ему добрых шесть сантиметров роста. В голенища были заправлены узкие кожаные штаны, плавно переходящие в обтягивающую эластичную футболку, тоже черную и блестящую. Сверху мастер набросил длинную жилетку-разлетайку с асимметричным подолом. Жилетка была серая, а вся остальная одежда, обувь и стекающие с макушки на спину волосы – черные.

«Грамотно создает вертикаль черного», – подумала Натка и сразу же почувствовала доверие к мастеру: видно, этот Ямагучи не случайный человек в мире моды! Вон, какую картинку из своей скудной натуры сделал!

Сенька как завороженный взирал на высокий «конский хвост» на макушке мастера. Прическу вроде этой носили японские самураи – упругий высокий хвост в бою смягчал удар по голове. Не зря он, значит, Ямагучи!