Три кита и бычок в томате - Наталья Александрова Страница 24

Как – нет? – удивилась Катя. – Я ведь помню, какему еще в советские времена квартиру через Союз художников выбили… хорошую,трехкомнатную, на Петроградской стороне… по семейным обстоятельствам… то естьпо причине развода…

– Вспомнила! – усмехнулся Всеволод. – Он же туквартиру Ваське оставил!

– Какому Ваське?

– Не какому, а какой! Васька – это Василиса, его втораяжена! Он с ней тоже через три года развелся!

– И что – с тех пор так без жилья и перебивается? –ужаснулась сердобольная Катерина.

– Ну да, как же! Он в Тюмень съездил, в творческуюкомандировку, создал по заказу одной нефтяной компании цикл портретов«Нефтяники Заполярья». Заплатили ему хорошо, он новую квартиру купил, правда,двухкомнатную. Но эту квартиру ему все равно пришлось Женьке отдать…

– Третьей жене? – догадалась Катя.

– Да нет, ты что! Женька – это муж Жанки, его четвертойжены… он Жанку не отпускал, не давал ей развода, потому что ему жить негдебыло. Вот и пришлось ему ту квартиру отдать. .. а потом Генка с Жанкой тожеразвелся, и снова остался без жилья, хорошо, тут эта Венесуэла подвернулась…

– Хорошо заплатили? – догадалась Катя.

Нет! – Сева махнул рукой. – Тот олигарх, которыйему портреты заказал, разорился… или убили его… в общем, олигарху хорошо, всепроблемы позади, а Генка ни с чем остался, только лихорадку какую-то вВенесуэле подхватил. А тут еще с мастерской такая незадача. .. Он послезавтраприлетит, а куда деваться? А все ты, Дронова! Кто тебя, интересно, просилвысовываться? Ну меня-то Муська, может, и пустит обратно, у меня все равночерез три дня пассивная стадия заканчивается, а с Генкой как быть?

Катерина задумалась. Ее муж, профессор Кряквин, как всегда,находился в отъезде, на симпозиуме в Москве, и огромная квартира, можносказать, пустовала. Кроме самой Катерины там обитало только несколько десятковафриканских божков, вырезанных из черного дерева, да еще изрядное количествочучел неизвестных науке экзотических животных.

– Я виновата, – проговорила Катерина после длительнойпаузы, -„мне и отвечать! Пускай Генка поживет в моей квартире, пока муж невернется! У меня места много…

– Ну, Дронова, ты все-таки молодец! – одобрилСева. – Ответственно подошла к вопросу!

– Только недолго, а то, сам понимаешь, муж вернется, а уменя посторонний мужчина обитает. ..

Сева тяжело вздохнул, потер висок и мучительно скривился.

– А чего ты, Дронова, вообще меня искала? Дело у тебя какоеили так просто?

– Ой, точно! – Катерина хлопнула себя по лбу. – Яведь спросить тебя хотела! У тебя ведь недавно выставка была в Манеже, так тытам ничего особенного не заметил?

– Особенного? – Всеволод округлил глаза и уставился наКатю. – Ты, Дронова, чего? Какого тебе особенного надо? Я там с КолькойГранатовым повидался, с дружком своим школьным! Он сперва и приходить не хотел,я уж думал – все, забурел Граната, большим начальником стал и старых корешей непризнает! Но он все-таки пришел! Вспомнил, свинтус, школьные годы! Значит,остался в глубине души – человеком! Даже про выставку мою сказал… а его… убили…– Сева уронил голову на стол и залился пьяными слезами.

– Слушай, Дронова! – он снова поднял голову. – Какты хочешь, а принеси мне чего-нибудь. .. сама понимаешь! Надо за Кольку выпить!За упокой его, понимаешь, души! И за то, что мы с ним напоследок все ж такиповидались! И за упокой настойку боярышника нехорошо пить, не по-христиански!Надо чего-нибудь культурного принять. Тут за углом магазин есть круглосуточный,возьми водки!

Через десять минут Катя вернулась и поставила на столбутылку «пятизвездной».

– Молодец, Дронова! – одобрил Сева. – За КолькуГранатова бормотуху пить не годится!

Он разлил водку по стаканам, придал своему лицуторжественное выражение и проговорил:

– За Кольку! Чтобы ему… это… земля была пухом! Мы ведь с нимв школе вот так были, – он сцепил две ладони, потом поднял стакан иторопливо влил его в глотку.

– А ты чего не пьешь, Дронова? За Кольку ты должна выпить!За Кольку Гранатова… Если ты за него не хочешь пить – значит, ты меня неуважаешь!

– Выпью, выпью! – уверила его Катерина. – Так что,вы правда такими большими друзьями были?

– Спрашиваешь! – Сева протянул руку к висящему наспинке стула пиджаку и вытащил из его внутреннего кармана помятую и выцветшуюфотографию:

– Во, видала? Это вот я, а это – Колька, Граната. .. так мыего с пацанами называли…

Катерина протянула руку и взяла снимок. На нем былиизображены трое мальчишек. В самом маленьком и тщедушном она с трудом узналасвоего собеседника – те же оттопыренные уши, тот же большой, как у лягушки,рот, растянутый до ушей в дурашливой ухмылке. Рядом с ним стоял полноватый,гладко причесанный парнишка с высокомерным, покровительственным выражениемлица.

– Этот, что ли, Гранатов? – спросила Катя, указывая нанего.

– Он, он, свинтус! – умилился Сева и вытер волосатымкулаком скупую мужскую слезу. – Сразу видать, в начальники нацелился!Прямо по лицу его видно!

– А это кто такой? – Катерина показала на третьегоприятеля – мрачного, рослого, немного сутулого парня, выглядевшего заметностарше своих одноклассников.

– О, это Слепень! – протянул Сева, уважительно понизивголос. – Большим человеком стал! – И он выразительно поднял глаза кпотолку. – Таким большим человеком!

– Что, тоже начальник? – поинтересовалась Катерина скорееиз вежливости.

– Бери выше! – Сева подпер кулаком подбородок. –Слепень – он и есть Слепень, он теперь – большой уголовный авторитет! Пытался якак-то с ним повидаться, да куда там! Легче к министру на прием попасть, чем кнему! Охрана покруче, чем у президента, и постороннего человека на версту кнему не подпускают! Я им говорю – в школе, мол, вместе учились, корешами были,не разлей вода! А эти его волкодавы – вот и мотай обратно в свою школу, ахочешь – в детский сад! А тут, видишь – мы все втроем, я, и Граната, и Слепень…

– Сева, – прервала Катерина хозяина, – ты меняизвини, а тут, в этой мастерской, эти… удобства имеются?

– Сортир, что ли? – оживился простой, как грабли,Всеволод. – С сортиром, Дронова, тут некоторые проблемы.

– Что, неужели нет? – ужаснулась Катя. – Как же тытут живешь? И как же Генка твой тут обитает?

Что значит – нет! – обиделся Сева. – Ты, Дронова,за кого нас принимаешь? Мы не дикари какие-нибудь, чтобы сортира не иметь! Непапуасы, извиняюсь за выражение! Не в каменном веке, чай, живем! Он в принципеимеется, только до него еще добраться надо. Вот раковина – она тут, прямо подрукой, вон она, и вода из крана течет практически бесперебойно. Большое, я тебескажу, удобство! А вот к сортиру, Дронова, немного сложнее попасть. Хотя нетничего невозможного. Ты сейчас из мастерской выйдешь, баки мусорные обогнешь,там будет еще одна дверка, ее со стороны не очень видать. Вот от этой дверкиключ, – он протянул Кате большой заржавленный ключ дореволюционногообразца, – откроешь, и считай, что пришла. Там уже совсем близко. Полесенке на один пролет поднимешься, и там тебе будет сортир. Все культурно,унитаз имеется и тоже раковина с водой. Только к тому унитазу требуется подход.Ты когда воду спускать будешь, за цепочку потяни, и не просто так, а соттяжкой. И все тогда будет путем. Так что удобства у нас имеются. Только когдаобратно пойдешь, не забудь дверь за собой на ключ запереть, а то, понимаешь,бомжи туда ходить повадились!