Убийство в Кембридже - Наташа Ридаль Страница 24

Я зажмурилась, стараясь отогнать видение человека в черной мантии, под которой правая рука мужчины ритмично двигалась вверх-вниз. Оливер снова вышел из себя, но на этот раз Энтони удержал его на месте.

– Боже, – шептала потрясенная Катя.

– Мне жаль, миссис Уэйд, – вздохнул проктор. – Как бы то ни было, ни ваша сестра, ни ваш муж не совершали убийства. Так кому же оно было выгодно? Быть может, миссис Кэннон, ревновавшей мужа?

– Откуда взяться ревности там, где нет любви? – сморкаясь, проговорила Мэри.

– И, конечно, еще один вопрос, который не давал мне покоя: почему пропала трость графини. Миссис Уэйд убеждена, что ее матушка выходила из дома без трости, а мистер Барретт заявил, что встретил ее в Третьем дворе с тростью в руке. Так кто же сказал неправду?

Уолш направился к платяному шкафу. Я вжалась в стенку и, когда он приоткрыл дверцу, быстро вложила в его руку трость. Проктор повернулся к собравшимся, и я услышала, как ахнули женщины.

– Вы узнаете ее, миссис Уэйд?

– Она принадлежала maman. Где вы ее нашли? Вы же не станете утверждать, что трость всё это время находилась в платяном шкафу? Я точно знаю, что ее там не было.

– О нет, я спрятал ее здесь сегодня утром. Томас, вы не припомните, при каких обстоятельствах ваш друг Иван Кронгельм приобрел трость?

Доктор Уэйд поднял голову и тихо проговорил:

– Иван гостил у меня в самом начале 1894 года – незадолго до рождения Кэт. У него были какие-то дела в Манчестере, и оттуда он приехал с тростью. Сказал, что специально заказал ее, чтобы сделать подарок жене.

– Граф Кронгельм часто приезжал в Англию в то время?

Мой зять пожал плечами:

– Только на пятилетие окончания колледжа – весной 1893 года, а потом в девяносто четвертом.

– Девять месяцев спустя, если быть точным.

– К чему вы клоните, Джозеф?

– Весной девяносто третьего года Эмма Барретт работала в Кембридже секретаршей профессора Королевского колледжа. Три месяца спустя она вернулась к матери в Манчестер, где родила сына, который сейчас находится в этой гостиной.

Я похолодела. Энтони был бледен. Все посмотрели на него. Мэри уже не убирала платок от лица. Уолш протянул трость моему… брату.

– Это действительно вещь вашей матушки, мистер Барретт. Простите, что я позаимствовал ее вчера вечером, воспользовавшись тем, что вы сами ходите к своим студентам. Дело в том, что граф Кронгельм заказал две идентичные трости. Когда вы узнали, что он ваш отец?

– В ночь убийства, – нехотя признался Энтони.

Оливер скорчил гримасу:

– Неужели ты к этому причастен?

– Нет!

– И всё же, мистер Барретт, это вы проникли в дом той ночью и кое-что отсюда взяли, – невозмутимо сказал проктор.

Энтони потупился. Прошло несколько секунд, прежде чем он заговорил, глядя на свои колени:

– После смерти мамы я нашел у нее трость и заметил, что она очень похожа на трость графини Кронгельм. Набалдашник оказался с секретом: я обнаружил в нем записку, – Энтони продемонстрировал свои слова, открутив изысканно отделанный набалдашник, из которого извлек скрученную в трубочку бумажку.

Старший инспектор Эткинс быстро подошел к нему и выхватил записку.

– «Моей любимой Эмме в день рождения нашего Энтони», – полицейский вопросительно посмотрел на бледного студента. – Полагаю, вторая трость тоже хранила секрет?

– Барретт, ты что укокошил графиню, чтобы украсть ее трость? – со смешком воскликнул Майкл.

Я заметила, как Оливер смерил его презрительным взглядом.

– Когда я встретил ее в Третьем дворе, она действительно шла без трости, – продолжал Энтони. – Я решил, что это мой шанс. Зная, где расположена спальня графини, я влез в окно, цепляясь за плющ на стене. Я быстро нашел, что искал, но в комнате было темно, а потом в коридоре раздались шаги, и я поспешил убраться отсюда, прихватив трость с собой. Я только хотел проверить, нет ли в набалдашнике записки, и намеревался на следующий день незаметно подбросить ее в прихожую. Но когда я узнал, что графиню Кронгельм убили, я испугался и выбросил ее трость в Кем.

– А что насчет записки в набалдашнике? – спросил старший инспектор.

– Она была там. Правда, на русском языке, но написана той же рукой. Тогда я и понял, что обе записки написал мой отец.

– Это та самая записка? – спросил Уолш, доставая бумажку из кармана пиджака. – Я нашел ее в ящике вашего стола.

Глаза Энтони гневно сверкнули, но он сдержался и сухо кивнул.

– Миссис Уэйд, может быть, вы переведете нам? – Уолш протянул Кате скрутившийся в трубочку листок.

– «Моей любимой Вере в день рождения нашей Катеньки», – прочитала сестра.

Эткинс резко развернулся к Энтони:

– Что мешало вам, узнав правду о своем происхождении, вернуться на мост Вздохов и отомстить графине за то, что ваш отец предпочел ее вашей матери?

– Это глупо.

– Разве? Я так не думаю. Мать растила вас одна, вам было нелегко. В порыве гнева вы ударили графиню ее же тростью, а после выбросили орудие убийства в реку. Затем вы подбросили ключ от секретера в пальто профессора Кэннона, чтобы отвести подозрения от себя.

– Вы забываете про записку, в которой Вера Кронгельм назначила кому-то встречу на мосту, – напомнил Оливер, вступаясь за Энтони.

Действительно. Кому же была адресована записка maman?