Лабиринты соблазнов - Надежда Черкасова Страница 24

– Значит, ты к их смерти не причастен, – заключила Мила. – Тогда кто?

– Каюсь: кем угодно в этой жизни был – мошенником, расхитителем, даже казнокрадом, но только не душегубом. Хотя если быть предельно честным, то я все же считаю виновным себя. Если бы я тогда не бросил Ивана одного в лесу, он бы остался жив. Это я швырнул с горы снежный ком и показал ему дорогу смерти. А она уже лавиной обрушилась на нашу семью, унося одного за другим: сначала твоего отца, затем мать, а за ней и приемного отца. Такое ощущение, словно кто-то решил намеренно посчитаться с нашим родом. Вот и тебе не пришлось избежать аварии. Ты тогда долго в коме пролежала. А когда пришла в себя, почему-то решила, что это я тебя решил убить. Что с тобой творилось, просто жуть какая-то! Мы с Семеном вынуждены были срочно отвезти тебя за границу и определить в частную психиатрическую лечебницу. Потом ты поправилась. И поверила, что это не я подстроил тебе аварию. Ведь поверила же, в самом деле?

– Конечно, поверила. И ты об этом знаешь. Тогда зачем спрашиваешь?

– Хочу еще раз в этом удостовериться. Это я виновен в начале всех бед, выпавших на нашу семью. Все случилось из-за меня. Согласись я тогда на их брак, не устрой эту кровавую разборку, все остались бы живы.

– Я так не думаю. Если его убили, то собирались убить. А если собирались, при чем здесь ты? Его бы убили и без тебя. Если ты не нашел отца в лесу, значит, его забрал кто-то, кто за вами наверняка следил, ведь ты вернулся почти сразу же. Если бы этим кем-то оказался случайный проезжающий, вы бы с мамой дождались возвращения отца. Его смерть никак не назовешь случайной, так как его не один раз пырнули ножом да бросили в реку. Кто-то очень надеялся, что именно ты расправишься с моим отцом. И почему-то это было для него очень важно. Может, потому, что он – один из первых попал бы под подозрение? А ты поломал ему все планы. Поэтому ему пришлось пойти на страшный риск и убить самому. Осталось только выяснить, кому была выгодна смерть отца?

– Как у тебя все просто.

– Гениальное всегда просто.

– Я тогда пытался убедить органы возобновить расследование. Использовал все свои связи, а они у меня совсем не хилые. Огромные по тем временам взятки давал. И – ничего! А потом документы по этому делу вдруг и вовсе исчезли. А нет дела – нет проблемы. С этого момента со мной уже никто не хотел говорить на эту тему. И я понял, что мой враг – очень важная особа, обладающая неограниченной властью. Может, потому и не стал бегать по инстанциям на уровне самых высокопоставленных генералов, когда ты попала в аварию. Так как они бы не только признали аварию одним из самых обычных несчастных случаев, но и посадили бы тебя за убийство Кирилла Морева, чего я никак не мог допустить.

– Скажи, ты действительно веришь, что я не убивала его?

– Раз ты говоришь, что не убивала, – значит, не убивала. А если учесть, что ты вообще не помнишь произошедшего с тобой после вашей ссоры, то я со всей вероятностью допускаю: в ту злополучную ночь могло произойти все что угодно. Или он напал на тебя, и ты должна была выстрелить, чтобы защитить свою жизнь. Или его убили уже после того, как ты покинула квартиру. В любом случае я должен был тебя защитить и оградить от следствия, которое начала полиция. А так как ты находилась в совершенно невменяемом состоянии будучи уверенной в том, что я собираюсь тебя убить, мы с Семеном отвезли тебя за границу и определили в очень респектабельный реабилитационный центр, куда обращаются лишь очень состоятельные и известные люди.

– А как же Настя? Неужели ты веришь, что она могла убить Кирилла?

– Я вынужден это предполагать, иначе меня совесть загрызет, что я безвинную отправил в тюрьму. Людмилочка, пойми меня правильно: чтобы защитить тебя, мою кровиночку, я готов обвинить кого угодно в чем угодно. И не суди меня строго за это. Вот появятся у тебя свои детки, ты станешь поступать так же, потому что свое – всегда роднее и дороже, чем чужое.

– В любом случае этого нельзя так оставлять. Вдруг убийца снова начнет действовать. Скажи, а что ты думаешь о Троянове Владиславе Антоновиче? Ведь это он настроил тогда меня против тебя, обвинив в убийстве моих родителей.

– Когда-то не он один считал меня убийцей. Я еле выкрутился из лап правоохранительных органов… Только какой у Троянова мотив? Подставить меня из-за того, что нам тесно в бизнесе или политике? Так мы с ним никак и не пересекались, даже в глаза ни разу друг друга не видели. Это ты с ним знакома, а его дочь Катерина – твоя подруга. Нет, дорогая, хороша мысль и нравится мне очень, чтобы постращать тебя и убедить держаться от него подальше, но главного не вижу: зачем ему было убивать твоих родителей? Это же абсурд!

– А ты сам пытался что-то выяснить?

– Разумеется! После того как Милочка пропала, я решил самостоятельно расследовать это дело. Мне так хотелось найти истинного убийцу и доказать твоей матушке, что я бы никогда не смог убить человека, которого она любила… Хотя кто знает, может, и убил бы, если бы не осечка. Но ведь не убил же!.. Кое-что тогда я все же выяснил. Вот только в полиции не стали с этим разбираться. Сказали, чтобы шел на все четыре стороны и радовался, что не посадили, хотя и была у них такая задумка насчет меня: сделать козлом отпущения, для галочки.

– И что же тебе удалось выяснить?

– Оказывается, незадолго до нашей с ним встречи Иван получил конверт с множеством красивых марок, откуда-то из-за границы. Почтальон рассказал, что Ивана очень удивило это послание, и он прямо при нем распечатал конверт. А потом посмотрел на почтальона и растерянно заявил: «Ну что ж, дружище, на этот раз мне повезло больше, чем тебе или кому еще. Оказывается, у меня за границей бабушка была, да вот померла. А я – ее единственный наследник! Неплохо, да?» Потом махнул этак безнадежно рукой и пробормотал: «Только, боюсь, мне это уже не поможет».

– Странно. И почему он так сказал?

– Может, потому, что не надеялся уговорить меня отдать за него Милочку? Я тогда подумал именно об этом.

– Похоже на то. И что было дальше?

– Я сообщил обо всем об этом органам, но мне заявили, что Иван был детдомовцем и у него никогда не было никаких родственников. И никакого письма во время следствия при обыске не обнаружено. Почтальона тоже не удалось найти. Говорили, что он куда-то внезапно уехал, а куда – никто не знает. Да и на почте никаких следов этого письма не осталось: вроде как некоторые документы где-то затерялись. Ниточка оборвалась. Такая вот история. Плохой из меня получился сыщик. Может, почтальон что-то напутал или просто соврал? Или Иван пошутил про наследство? Не знаю, что и думать.

– Наследство – более чем веский мотив для убийства. И если Иван наследства не получал – а он его не получал, – то есть еще один наследник, которому это наследство и досталось, – сделала заключение Мила.

– Неплохая теория, вернее, версия. И если мы узнаем, кто получил наследство, то сможем выйти на истинного убийцу… Или не сможем. Так как мы и понятия не имеем, о каком наследстве идет речь, и было ли оно на самом деле вообще. К тому же и мотив может быть иным.