Пока не зазвонил телефон - Оксана Обухова Страница 24

Кот свысока поглядел на ушастого Алешу и появившегося майора, зевнул, оттягивая уши далеко назад. И, спрыгнув с дивана, неспешно направился к миске со следами молока. Сел перед ней, оплел хвостом лапы и как бы спросил: «Ну? И чего пришли? Молока хозяину налейте».

Алеша на котяру — ноль внимания. Пустился обходить две спальни, куда вели межкомнатные двери.

— Пусто! — доложил довольно быстро.

Станислав прошел на кухню, потрогал еще теплый чайник, стоявший на плите. Полюбовался натюрмортом из яичницы, нарезанного крупными ломтями сала и малосольных огурцов. Совсем недавно Редькин здесь закусывал: на столе осталась недопитая бутылка самогона. Но вот сколько было собутыльников?.. С десяток пустых стаканов и стопок расположились по всей площади столешницы, какие-то из них были запыленными, какие-то не очень, но все были мутными, наспех сполоснутыми.

Подобные натюрморты Гущин видел не единожды, читал их как букварь. Место, где сидел хозяин дома, определил мгновенно: Редькин выпивал с удобством — заполненная окурками пепельница поблизости, снедь концентрируется вокруг тарелки с наплывами застывшего яичного желтка. Но гость здесь, вероятно, был, и, скорее всего, один. Поскольку рядом с тарелкой хозяина стояло еще одно блюдо с полосками яичного желтка.

Стас обернулся на звук открываемого холодильника. Увидел, как Глеб безмятежно снимает с полки литровую банку с молоком. У его ног вьется толстый кот, таки выпросивший провианта у гостей…

Станислав поморщился. Он не любил, когда кто-то что-то без спроса трогает. Но промолчал, поскольку дом Редькина никаким местом преступления фактически не являлся.

Выйдя из кухни, майор свернул в спальню и сразу понял, что здесь когда-то обитала мама Федора. Высокую панцирную кровать ее сын уже завалил своей одеждой, поношенной и дурно пахнущей. Но на большом комоде еще остались косметические банки-склянки, пустой флакон из-под духов. Все было пыльным…

Стоп! Взгляд следователя зацепился за наискось стоявший на углу комода железный ящичек — старозаветный стерилизатор для медицинских инструментов, оставленный полуприкрытым. Стас стремительно шагнул к комоду. Недрогнувшей рукой взял скомканный засохший носовой платок и, нагнувшись, приподнял стерилизатор. Глянул под его днище.

Под ящичком — слой пыли. Стерилизатор, догадался Гущин, поставили сюда недавно. Разогнувшись, сыщик поглядел вокруг. Найти поблизости подходящий по размеру прямоугольный отпечаток не получилось, ящик переставили откуда-то еще.

Комод располагался вплотную к шифоньеру. Гущин подтянул к себе шаткий стул, неловко на него взгромоздился… На верхней крышке шифоньера четко отпечатался искомый четырехугольник, по форме совпадающий с днищем стерилизатора. Края пятна — размытые, такие, словно ящик с медицинскими инструментами часто снимали со шкафа и возвращали обратно. Гущин обернулся к дверному проему, в котором маячил ушастый участковый. За спиной последнего виднелся Глеб, разглядывавший какую-то пустую коробку.

Следователь гаркнул:

— Ничего здесь не трогайте! — В проеме тут же нарисовалась озабоченная физиономия краеведа, и майор повторил более спокойно: — Ничего не трогайте. И, пожалуйста, на выход. Все, кроме лейтенанта.

Яков Валентинович удивленно поднял брови, но майор стал протокольно суровым, и краевед послушно испарился вместе с прочими игнатовцами.

Гущин сполз со стула. Аккуратно приподнял платком сдвинутую крышку стерилизатора и поворошил мизинцем страшноватые специфические железяки. Под пинцетами, зажимами и искривленными стальными палочка ми скальпеля не обнаружил. Хотя, по здравому размышлению, он должен там присутствовать.

У Гущина заколотилось сердце. «Редькин уходил отсюда в спешке, даже самогон не допил… но стерилизатор с шифоньера снял».

Зачем? Что ему там понадобилось?

Возможно, чтобы взять с собой заслуженный скальпель. А возможно, стерилизатор стоит на комоде уже давно, с наслоениями пыли смогут разобраться лишь эксперты… Неужто Редькин — Водяной?!

Догадка полыхнула, обожгла, но следователь, отгоняя ее словно наваждение, помотал головой: «Невероятно. Совсем невероятно!»

И данных маловато. Основываться на единственном умозаключении — в наборе медицинских инструментов не оказалось скальпеля — рано.

Гущин быстро перешел через опустевшую гостиную в третью комнату. Оглядел разметанную кровать с серым постельным бельем, где сквозь прорехи в пододеяльнике проглядывало красное ватное одеяло. Мимо приоткрытого платяного шкафа прошел к письменному столу, застрявшему здесь, видимо, еще со школьных времен Феди Редькина. Сейчас стол завалили пожелтевшие газеты, древние и относительно свежие квитанции, на единственном свободном участке стояла мутная литровая банка с водой. Стояла так, чтобы проснувшийся похмельный Редькин мог до нее дотянуться. Из-под газет торчал уголок какого-то буклета. Тот был единственным ярким пятном. Гущин осторожно вытащил рекламный проспект наружу… и его сердце подпрыгнуло до кадыка! Майор даже дышать забыл: на обложке складного буклета фотография блондинки, отбившей волейбольный мяч, — девушка в купальнике на фоне надувного замка! Гущин развернул буклет: реклама приглашала гостей на «Праздник Нептуна», датировалась прошлым летом.

Руки Стаса задрожали: конкретно с этого праздника и пропала пятая «русалка». Она пришла с подружками, те поехали кататься на «банане», когда вернулись — приятельницы след простыл. С кем она ушла, куда, зачем — осталось неизвестным. На следующее утро мертвую блондинку прибило к противоположному берегу водохранилища.

Гущин заторможенно повернулся к двери. Увидел молчаливого лейтенанта с пушистыми ресницами.

— Мне надо позвонить, — сказал он. — Оставайтесь здесь и ничего не трогайте.

Чувствуя, как по позвоночной ложбинке стекают капли пота, следователь вышел на крыльцо. Слепо поглядел на переминающихся у нижней ступени Львова, Капитонова и Кнышева. Игнатовцы молчали, так как сыщик выглядел ошеломленным, ушедшим в себя и их совсем не замечал.

— Глеб, — секунд через тридцать заговорил майор, — у тебя сигареты есть?

Капитонов протянул раскрытую пачку, Гущин двинул к ней руку и тут же отдернул. Не захотел, чтобы игнатовцы увидели, как трясутся его пальцы.

— Вначале позвоню, — пробормотал и, неловко спустившись с крыльца, прошел за угол дома, где присел на завалинку и некоторое время разглядывал темные кусты смородины.

В том, что в дом Редькина нужно вызывать криминалистов, Стас не сомневался: буклет, непонятно откуда взявшийся в доме алконавта, — это уже не умозрительное заключение, а факт. Пляж на водохранилище, с которого пропала пятая «русалка», находится в другом районе Подмосковья. В окрестностях Игнатово эти красочные проспекты не распространяли. Тогда откуда он у Редькина?

Загадка. Почему Федор сохранил буклет — загадочно тем более.

И в этой-то загадочности скрывается подвох. «Редькина нам подставляют, — почти без вопросительности сновала мысль в мозгах майора. — Стерилизатор стоит на видном месте, яркий буклет подсунут под газеты так, что просто вопит: возьми меня и рассмотри! А дальше все поймешь, раскрутишь…»