Дело о смертоносной игрушке [= Дело о жадном дедуле ] - Эрл Стенли Гарднер Страница 24

– А какая разница?

– Я просто поинтересовался, – пожал плечами Мейсон.

– Я не обсуждаю дела своих клиентов, – заявила Ханна Окунь.

– Мы, кажется, говорили о ваших рекомендациях и о том,почему мы просили прийти именно вас, миссис Окунь, – неодобрительно сказалМейсон.

– Я не думала, что кто-то об этом знает, – внезапнопризналась Ханна Окунь. – Это был наш с Робертом секрет!

Мейсон загадочно улыбнулся.

С улицы позвонили. Делла Стрит подошла к переговорномуустройству.

– Да?.. О, пожалуйста, поскорее! Я вас жду.

Она щелкнула переключателем, открывающим входную дверь, иповернулась к Перри Мейсону.

– Телеграмма, – сообщила она.

– Несут сюда? – в голосе Мейсона послышалось возбуждение.

Делла Стрит кивнула.

– Ох, Делла! – внезапно воскликнула Алиса Колтон и бросиласьна шею Делле Стрит.

Ханна Окунь продолжала осматривать квартиру, переводя взглядс одного предмета на другой.

– Я хочу взглянуть на ребенка, – заявила она.

Делла Стрит встретилась глазами с Мейсоном.

Адвокат приоткрыл дверь в спальню.

Делла Стрит продолжала успокаивать Алису Колтон.

Ханна Окунь поднялась с кушетки, подошла к дверям спальни,взглянула на спящую девочку, потом зашла в комнату и огляделась.

Раздался звонок в квартиру.

Делла Стрит оставила Алису Колтон и пошла отпирать.Расписавшись за телеграмму, она несколько секунд молча стояла с бланком в руке.

– Ой, Делла!.. Что?.. Неужели?..

Делла Стрит коротко кивнула.

– Мама умерла, – сообщила она.

Последовала тишина. Потом Алиса Колтон очень натуральноразрыдалась.

– Что делать, мама уже давно не вставала, так что надеятьсябыло не на что, – философски заметила Делла. – Врачи и не обещали ничего.

Ханна Окунь с минуту оставалась в дверях спальни. Затем онарезко подошла к Делле Стрит, стоящей с телеграммой в руке, и спросила:

– Что значит эта комедия?

– Что вы имеете в виду? – удивилась Делла.

– Вы прекрасно знаете.

Ханна Окунь схватила Деллу Стрит за левую руку.

– Где ваше обручальное кольцо?

– У ювелира. В ремонте, – холодно ответила Делла. – Хотя васэто не касается.

– Меня многое касается, – ответила Ханна Окунь. – Вы незамужем. Это не ваш ребенок. Это не ваш муж. Я раньше где-то видела его лицо. Вкакой-то газете или журнале. Что вы здесь затеяли?

– У меня только что умерла мать! – воскликнула Делла Стрит.– Вот телеграмма.

Она показала листок Ханне Окунь, прикрыв большим пальцемместо, где значился адрес отправителя.

– Не будем спорить на эту тему, – сказала Ханна Окунь. – Выобещали мне сорок долларов. Заплатите, и я уйду.

Делла Стрит бросила взгляд на Мейсона.

Адвокат улыбнулся и отрицательно покачал головой.

– И не пытайтесь улизнуть, – воинственно заявила Ханна Окунь,– со мной это у вас не пройдет.

– Что не пройдет? – уточнил Мейсон.

– Лишить меня сорока долларов.

– Никто и не собирается вас их лишать, миссис Окунь. Высобирались работать здесь всю ночь и хотели, чтобы вам гарантировали, что эторабота на всю ночь.

– Я хотела сорок долларов, а не работу на ночь.

– Вы получите сорок долларов, но для того, чтобы ихзаработать, просидите здесь до утра.

Ханна Окунь, прищурившись, посмотрела на него.

– Вы – адвокат, – узнала она. – Выступаете в суде. ПерриМейсон!

– Совершенно верно, – подтвердил Мейсон. – А теперьрасскажите, пожалуйста, как получилось, что вы позволяли Роберту Селкиркуиграть с настоящим пистолетом, когда оставались с ребенком?

– Так вот что вам нужно! – воскликнула Ханна Окунь.

– Да, именно это, – кивнул адвокат.

Ханна Окунь медленно опустилась на кушетку.

– Я же говорила, что вы здесь ломаете комедию.

– Пусть это будет комедия, если вам от этого легче.

– Я не буду отвечать на ваши вопросы. Я могу просто встать иуйти. У вас нет права допрашивать меня.

– Совершенно с вами согласен. Вас наняли для того, чтобысидеть здесь до восьми часов утра. За сорок долларов. Если вы сейчас уйдете, тоне получите ни цента, но отвечать на мои вопросы вам все равно придется, толькоуже перед Большим Жюри.

– И какая разница? – не поняла Ханна Окунь.

– К вашему сведению и чтобы между нами не осталосьнедопонимания, сообщаю вам, что Мервин Селкирк застрелен. В его убийствеобвиняется Норда Эллисон, моя клиентка. Я еще не знаю, что там произошло насамом деле, но пытаюсь в этом разобраться. Я пока не выступаю ни с какимизаявлениями, но у меня нет сомнения, что, оставаясь с Робертом, вы разрешалиему играть с настоящим пистолетом двадцать второго калибра, скорее всего,модели «кольт вудсман».

– Вам этого не доказать, – заметила Ханна Окунь.

– Полагаю, как раз наоборот. Если вам есть что скрывать,если вы каким-либо образом связаны с убийством Мервина Селкирка, я советую вамнемедленно уходить отсюда и нанимать адвоката, чтобы он представлял вашиинтересы. Если же вам нечего скрывать, то я не вижу причин, почему бы вам непоговорить со мной.

– Вы вызвали меня сюда под ложным предлогом.

– Я просил вас приехать сюда. Я хотел побеседовать с вамитам, где нам не помешает полиция.

– При чем здесь полиция?

– По-моему, это вполне понятно. Расследованием убийствзанимается полиция. На это она тратит деньги налогоплательщиков. Если вампрежде не доводилось встречаться с лейтенантом Трэггом из отдела по раскрытиюубийств, то вас ожидают впереди интереснейшие впечатления. Трэгг весьмадотошен, умен, честен и целеустремлен. Рано или поздно вам все равно придетсяофициально рассказать все, что вам известно. Мне вы можете признатьсянеофициально. Если что-то в вашем рассказе будет звучать неправдоподобно, я укажувам на это.

– С чего бы это «что-то» должно звучать неправдоподобно?

– Не знаю. Однако по вашему острому нежеланию что-либообсуждать я могу сделать вывод, что кое-что может быть вменено вам в вину. Еслитак оно и есть, я советую вам идти и проконсультироваться у адвоката. Но незабывайте, миссис Окунь: в скором времени вы окажетесь на свидетельском месте всуде, и я буду проводить перекрестный допрос. Если сейчас вы откажетесьотвечать, я задам в зале вопрос, почему вы боялись разговаривать со мной.