Тень «Райского сада» - Ирина Лобусова Страница 23

— Ладно. Слезы будешь лить потом, — Фаина Романовна очень тонко почувствовала ее состояние. — Опиши-ка мне еще раз симптомы, те, что ты видела у мальчика. Мне тут одна мысль пришла в голову…

— Вы уже видели подобное? — Зина уставилась на нее во все глаза. Неужели ей повезло, и Фаина Романовна сможет помочь в этом ужасном деле? Помощь такого специалиста была бы просто неоценима!

— Возможно, — Фаина Романовна нахмурилась, — повтори-ка еще раз!

Зина повторила. Она останавливалась на каждой детали подробно. И вдохновляло ее то, что Фаина Романовна слушала не перебивая.

— Так и есть, — кивнула она, когда Зина закончила свой рассказ, — видела. Я уже видела такого ребенка. И, честно говоря, сохранила об этом самые страшные воспоминания.

— Когда, где? — Зина просто не могла поверить в свою удачу.

— В 1916 году. Да, это было ровно 20 лет назад. Я тогда ездила с госпиталем. И судьба занесла меня в одно странное село. Очень странное, честно говоря. И вот как раз в первую ночь раздался стук в дверь. Это была местная жительница, которой я пыталась оказать помощь днем.

— Что значит — пытались оказать помощь? Как это? — нахмурилась Зина.

— Я же говорю, это были странные люди, — повторила Фаина Романовна. — И село странное. Сектанты.

— Сектанты? — изумленно переспросила Зина.

— Ну да, село какой-то секты, — кивнула Фаина Романовна. — Я точно и не помню. Конечно, не все жители состояли в этой секте, кто-то из местных ее тоже не любил, относился к сектантам с опаской. Но тех было полно. Ты понимаешь, — она задумалась, — можно сказать, это люди, которые живут в тени. Они не подчиняются государствам, законам. У них свои собственные правила и законы, своя… тень. Ну да, их мир совершенно непонятный нормальным, другим людям, и есть тень. Они и живут в ней. И, знаешь, такими людьми всегда интересуется государство.

— Почему? — удивилась Зина.

— Ну, я думаю, хочет понять, как им удается выживать — так обособленно, отдельно от всех. Что такого необычного в этой их тени. Ну так вот: эта женщина, которая меня подняла среди ночи, была сектанткой. По законам их секты им было запрещено принимать медицинскую помощь. Но у нее был сложный случай — нарыв на руке. Кожа почернела, видно было невооруженным глазом, что тут недалеко до гангрены. Работать рукой она не могла. Мне удалось ее уговорить показать нарыв. Я его вскрыла, прочистила, сняла омертвевшие ткани, перевязала, и женщина сразу почувствовала облегчение. Ну и как-то после этого она стала мне доверять. Она сказала, что нужна моя помощь, и скрытно повела в один дом. А по дороге очень просила никому не говорить об этом. Ну а что делать? Я согласилась. Мы вошли в какую-то хату на окраине села. А дальше… Как вспомню, так и сейчас жутко! — видно было, что Фаина Романовна не на шутку разволновалась.

— Что, что там произошло? — Зина боялась упустить хоть одно слово.

— Женщина завела меня в комнату и попросила подождать. К этой комнате примыкала каморка. Я села на стул и услышала, что она заперла дверь снаружи. Я встала, обошла комнату, заглянула в каморку — никого. А на столе посередине комнаты горела керосиновая лампа. Свет, знаешь, был очень яркий, хоть и чадила она неимоверно. Я вернулась к своему стулу и села ждать. Как вдруг… Из каморки вышли трое! Я так перепугалась, вскочила со стула. Откуда могли взяться эти люди, если комната была заперта снаружи?

Зина увидела, что Фаина Романовна, вспоминая, покраснела: видно, поднялось давление. И тем не менее она продолжала:

— Из каморки вышли трое. Мужчина с бородой, молодая женщина в косынке. Мужчина нес на руках ребенка. Это был мальчик лет 12-ти. И у него были точно такие же симптомы! Понимаешь? Такие же! Меня поразила неестественная белизна их лиц. Я никогда не видела таких. Они были абсолютно белые, словно вообще никогда не видели солнечного света! Выглядела эта бледность жутко болезненной. Было понятно, что они сами нуждаются в медицинской помощи, как и их несчастный ребенок! Я спросила, что случилось. Они не ответили. Женщина плакала, а мужчина твердил только одно: «Помогите, доктор! Спасите его!» Я начала осмотр. Потом ввела препарат для расслабления мышечной мускулатуры. После этого руки ребенка чуть зашевелились. И тут послышался шум со стороны коридора. Мужчина и женщина заметно занервничали, мужчина снова схватил на руки ребенка, а женщина мгновенно прекратила плакать, и лицо ее застыло, как маска. Представляешь, Зина, оно изменилось буквально на моих глазах! Я никогда не видела такого жуткого выражения. «Посмотрите, доктор, что там такое», — сказал мужчина. Я подошла к двери, подергала ее, но открыть не смогла. А когда обернулась, в комнате никого уже не было. Ну вот так! Они исчезли так же внезапно, как и появились! До меня лишь донесся какой-то отдаленный стук, словно захлопнулась крышка какого-то люка. Я бросилась в каморку — никого, пустота… Ну хорошо, если бы в этой каморке были окна, я могла бы подумать, что они вылезли через окно. Но окон там не было! Голые стены, стол у стены, кухонная утварь — горшки, миски. И все! — Фаина Романовна замолчала, справилась с волнением и продолжила.

— Я врач, я видела в своей жизни многое, но поверь, впервые мне на ум пришли упоминания о всякой чертовщине из старинных народных суеверий. Иначе чем чертовщиной все это нельзя было назвать. Больше всего я сожалела о больном ребенке, которому я не успела оказать помощь. Ну а потом на смену сожалению пришел ужас, честно тебе признаюсь.

В общем, я просидела в этой комнате около часа. Вокруг разливалась мертвая тишина. К концу этого жуткого часа мне даже стало казаться, что мне все это привиделось. Потом пришла женщина, которая меня сюда привела, и выпустила меня. Я сразу увидела, что она страшно напугана. Я пыталась ее расспросить, но она все время прижимала палец ко рту и шептала: «Молчите, доктор, умоляю, никому ни слова! Грех это!» Я пыталась понять, что именно грех. Но из нее нельзя было больше выудить ни слова.

На следующее утро я не сдалась. Ну и что ты думаешь? — В этом была вся Фаина Романовна, и Зина даже не улыбнулась. — Я сделала вид, что нам необходима срочная перепись населения, и принялась ходить по всему селу, заходя в каждый дом. Мне верили, ведь нас, группу медиков, принимали за высокое начальство из города.

Чтобы ты понимала, я обошла все дома в селе, но семьи, которую я видела ночью, ни в одном доме не было. Я спрашивала людей — никто и не слышал о них. Их не было нигде! Как сквозь землю провалились! — Переживая прошлое, Фаина Романовна, не сдержавшись, хлопнула себя обеими ладонями по коленкам. — Более того: к концу дня я попыталась разыскать ту женщину, которая позвала меня ночью, чтобы еще раз ее расспросить. Но она тоже исчезла! Представь! Никаких следов! Ее нигде не было. Как она могла так быстро уехать из села, когда вокруг была война, поезда не ходили, а вдоль железнодорожного полотна, близко к городу, были банды, которые грабили всех! К тому же это было абсолютно нищее село! Его грабили уже не один раз. Там не осталось ни одной лошади! Не было даже целой подводы! Куда могла исчезнуть эта женщина? А я ведь и за нее переживала тоже. Требовалось сменить повязку, обработать рану еще раз…