Предмет вожделения №1 - Анна и Сергей Литвиновы Страница 23

– Про этих ВИП-персон, – продолжил вещать Синичкин, – в справке имеется исчерпывающая информация: год рождения, адрес, телефон, краткая биография. Состав семьи – жена, дети, даже внуки. И на каждого члена семьи здесь тоже есть все установочные данные.

– Вот это да… – пробормотала Татьяна. – И что вы собираетесь с этим богатством делать?

– По-моему, все очень просто, – лихо заявил Павел. – Сначала мы отбракуем всяких лженачальников – ну, типа замминистра сельского хозяйства…

– А начальника главка дошкольного образования? – лукаво спросила Таня.

– Тоже…

– А еще кого?

– Всех, кто, по определению, никакой охоты на Валерия Петровича и Татьяну Валерьевну организовать не мог…

– А кто мог?

– Натуральные силовики. Кто-нибудь вроде заместителей министра МВД и заместителей директора ФСБ. Ведь ясно: именно они, скорее всего, узнали об интересе Гараняна к уголовным делам, в которых фигурирует маньяк, и организовали на вас охоту… Правильно, Валерий Петрович?

Синичкин в поисках одобрения обернулся к отчиму. Тот рассеянно кивнул.

– Итак, мы находим руководителей-силовиков, – произнес Павел. – Потом смотрим на их детей. Из них выбираем сыновей – причем подходящего возраста… Скажем, от шестнадцати лет до сорока. А затем уже начинаем непосредственно по ним работать.

Так, Валерий Петрович?

– Минуточку, – вклинилась Таня. – Я понимаю ход вашей мысли.

– Понимаешь? Это хорошо, – осклабился Паша.

Таня оставила его выпад без внимания.

– Вы считаете, что убил Гараняна (и стал охотиться на тебя, Валерочка) человек, прознавший о вашем интересе к уголовным делам. Это логично. Значит, он, скорее всего, замешан в убийствах… Но при чем здесь сыновья?

Синичкин беспомощно оглянулся на Ходасевича.

Валера вздохнул.

– Крупный руководитель не может быть сексуальным маньяком, – безапелляционно заявил он.

– Почему? – удивилась Таня.

– Даже не верится, что ты на факультете психологии училась, – буркнул Валерий Петрович.

– Мы маньяков не проходили, – нахмурилась Татьяна.

– Ну, могла бы дополнительную литературу почитать.

– А я как на Госдуму по телевизору посмотрю, так и не сомневаюсь – в ней сплошь маньяки, – встрял Синичкин.

– Отставить шуточки, – поморщился Ходасевич.

– Так почему руководитель не может маньячить?

В свободное от своей ответственной работы время? – не отставала Таня.

– Потому что это противоречит психологии, логике и статистике. И здравому смыслу. Никогда еще – и нигде! – маньяк-садист-убийца не становился крупным руководителем. Маньяки работают озеленителями, слесарями и санитарами в моргах. Предел их карьерного роста – это школьный учитель или, на худой конец, врач… Понимаешь, Таня: те изменения в мозгах, что происходят у маньяков, просто не могут – слова «не могут» отчим словно бы подчеркнул голосом, – позволить им вырасти до мало-мальски значимого руководителя. Даже до командира взвода какого-нибудь.

А уж занимать важный пост, да еще в силовом ведомстве.., – отчим махнул рукой, – этого никакой маньяк не добьется вообще никогда. Просто потому, что не сможет.

– Все когда-нибудь случается в первый раз, – упрямо пожала плечами Татьяна. – И маньяки министрами становятся.

– У руководителя есть много возможностей и способов компенсировать свою внутреннюю агрессию, – терпеливо объяснял Валера. – У него полно подчиненных. Он может устроить им разнос, унизить, выгнать из кабинета, уволить с работы… Принудить к сексу, пользуясь служебным положением… Благодаря всем этим возможностям руководитель ком-пен-си-ру-ется, – раздельно, по складам произнес отчим. – Он имеет каналы для того, чтобы сублимировать свою агрессию. Ему нет нужды связывать беспомощных женщин. Ему не нужно самоутверждаться таким образом.

Это тебе, Таня, понятно?

Отчим говорил чрезвычайно менторским тоном.

– Ну, допустим, – дернула плечиком Татьяна.

– Агрессия маньяка обычно не канализируется, – продолжал вещать Валера. – Он по жизни слаб, унижен, задавлен. Его агрессивность ищет выхода, никак не может его найти – а затем… Затем она его все-таки находит – в том, что он совершает преступление… Словом, Таня, ты спорь сколько угодно, хоть до завтрашнего утра. Но то, что маньяк не может стать руководителем (а, в свою очередь, руководитель не может стать маньяком), – это такая же аксиома, как то, что Земля вращается вокруг Солнца.

Таня снова пожала плечами. Валера ее, конечно, убедил – но не на все сто процентов.

– Дискуссия окончена, – безапелляционно заявил экс-полковник ФСБ. – Мы теряем много времени.

– Значит, – уточнила Татьяна, – вы построили такую цепочку: за вами охотится кто-то из силовых руководителей. Охотится, потому что в уголовных делах вы вышли на след убийцы. Но сам руководитель маньяком быть не может. И вы решили, что маньяк – его сынок, которого начальник покрывает. Правильно я поняла?

– Правильно, правильно, – досадливо отвечал отчим. – Давайте ближе к делу.

Однако сидела за компьютером – Таня, и кнопки управления, в прямом и переносном смысле, находились в ее руках. А она терпеть не могла делать что-то, когда у нее не было полнейшей ясности, зачем и для чего это делает. Поэтому отчиму придется потерпеть.

– А почему вы берете только одних сыновей? – спросила она.

– Ну а кого еще? – нетерпеливо спросил Валера.

– Есть еще, допустим, внуки.

– Какие, на фиг, внуки! – закипятился отчим. – Сейчас не брежневское время. У внуков руководителей пипка еще не выросла!

Таня сделала вид, что оскорблена Валерочкиной солдафонской прямотой:

– Ф-фу…

– Извини, Танюшка. Но у нас мало времени! Давай уже работать!

Однако она не собиралась сдаваться.

– А если маньяк – не сын, а племянник руководителя?

Отчим на секунду запнулся.

Синичкин с любопытством посмотрел на Татьяну и пробормотал:

– А ведь иногда тетка ради племянника на многое способна… Я вспоминаю, например, Катю Калашникову… [5].

Он вопросительно глянул на Валерия Петровича.

– Сначала отработаем сыночков – и, если не найдем, возьмем в разработку племянников, – твердо сказал отчим. – А сейчас давайте не будем разглагольствовать, а перейдем наконец к делу.

– Подождите! – воскликнула Таня. – А если маньяк – это не племянник и не сын, а чей-то любовник?