Дешевле только даром (сборник) - Светлана Алешина Страница 23

– Мне вот эта, в белом! – захлебываясь, объявил он, тыча пальцем в сторону Татьяны. – Станок у нее в самый раз!

– А мне лучше, когда у бабы буфера покрупнее! – вдруг веско объявил грязный седоватый мужчина, сидевший спиной к Чижовым. – Люблю подержаться!

– Тогда тебе надо к литеру обратиться! У его телки впереди много чего есть… Эй, литер, уступишь нам свою бабу?

Летчик изменился в лице – на бледных щеках заиграли желваки. Прищуренными глазами он впился в багровые рожи, которые, ухмыляясь, маячили над столом. Видимо, он был человек не робкого десятка.

Его спутница схватила его за рукав и прошептала еле слышно:

– Не надо, Леша! Давай лучше уйдем отсюда! Я тебя очень прошу!

Петр Алексеевич сам не заметил, как остановился. Он смотрел на разворачивающуюся сцену с болезненным любопытством и ужасом.

– Смелые, подонки, когда стаей, да? – задыхаясь от ненависти, сказал лейтенант. – Да я вас по одному…

– Ты, летун, фильтруй базар! – сурово сказал седоватый. – Ты кого тут подонками назвал? Тут приличные люди отдыхают…

– Да порвать ему пасть, козлу! – рявкнул кто-то на дальнем конце стола.

«Крутые» зашумели, задвигались. Зазвенела опрокидываемая посуда. Подруга старлея потянула его за собой к выходу.

– Леша! Немедленно уведи меня отсюда, слышишь?! – она уже по-настоящему сердилась.

Летчик крепко сжал ее локоть и, хищно раздувая ноздри, повел к дверям. Вслед им полетел отборный мат, а, едва они вышли, кто-то швырнул бутылку.

Вдребезги разлетелось стекло в двери. Чижову показалось, что снаружи донесся крик боли. В этот же момент к гуляющим подскочили два взволнованных официанта и принялись что-то объяснять могучему типу в белой тенниске, который, видимо, был тут за главного – кажется, это его назвали Лосем.

Развалясь на стуле, Лось вполуха слушал официантов, и с его сытого равнодушного лица не сходила презрительная усмешка.

– Ладно, не дергайся! – бросил он официанту, поводя борцовским плечом. – За все уплочено. Не путайся под ногами! – Он отпихнул его и встал.

– Эй, рыжий, а ты куда? Ты куда, рыжий, свою сучку уводишь? Ах, падла!

«Почему они зовут меня рыжим? – подумал Чижов. – Ведь я вовсе не рыжий!» Разумеется, он не отозвался, хотя каждую секунду ожидал удара сзади.

Однако пронесло. Они покинули ресторан и опрометью вернулись в свою каюту. Первой прервала молчание Татьяна.

– Боже, какая мерзость! – пробормотала она, прижимая пальцы к вискам. – Десяток подонков… Неужели нельзя принять никаких мер? – Вдруг она подняла голову и с уверенностью заявила: – Нужно идти к капитану! Представляешь, что может случиться, когда эти перепьются вконец? Надо обязательно поговорить с кем-то из команды! – Она решительно шагнула к двери.

Петр Алексеевич удержал ее за плечи и усадил на кровать.

– Полежи немного, успокойся! – ласково сказал он. – Я сам схожу.

Татьяна посмотрела на него совсем иначе – с надеждой – и ободряюще сжала его ладонь. Петр Алексеевич молодецки расправил плечи и вышел из каюты.

Он поднялся на палубу, и здесь его решимость как-то сразу угасла. Ему показалось, что он отчетливо слышит глумливые хриплые голоса, доносящиеся из ресторана. Петру Алексеевичу стало тоскливо и одиноко и захотелось немедленно вернуться в каюту. Но он заставил себя подняться наверх и, наткнувшись на какого-то человека в тельняшке, сбивчиво попросил проводить его к капитану. Матрос объяснил, что капитан в рубке, и рассказал, как туда пройти.

Чижов разыскал рубку и, потея от неловкости, вошел, несмотря на предостерегающую табличку на двери. В рубке находились трое: сосредоточенный матрос в обнимку с колесом и двое худощавых мужчин в фуражках с гербами и форменных белых рубашках. По обилию галунов на погончиках Чижов угадал капитана и сказал, что хочет поговорить.

Капитан покосился на него с неприязнью и сделал вид, что не слышит. У него было волевое угловатое лицо и стальные холодные глаза. С такой внешностью ему следовало бы бороздить океаны, но приходилось довольствоваться почему-то прогулочными рейсами по волжскому фарватеру. Петру Алексеевичу показалось, что этот факт оскорбляет капитана до глубины души.

– Вы что – не видели, что написано на двери? – вдруг резко спросил капитан, не глядя на Чижова.

– Извините, – сказал Петр Алексеевич. – Дело в том, что положение очень неприятное. Хорошо принять какие-то меры… Может быть, сообщить на берег…

– В чем дело? – отрывисто спросил капитан.

Чижов неопределенно махнул рукой и торопливо проговорил:

– Здесь на теплоходе пьяная компания… С виду настоящие бандиты. Пристают к пассажирам, мешают отдыхать…

– Что? Какая компания? – раздраженно произнес капитан, по-прежнему не поворачиваясь к Чижову. – Кто мешает вам отдыхать? Какие бандиты? У меня нет таких сведений!

«Экий дундук», – с тоской подумал Петр Алексеевич. Но капитан был не столько опасен, как бритоголовые из ресторана, и Чижов тоже позволил себе возвысить голос.

– Так вот вам сведения! – сердито сказал он. – Они уже разбили дверь в ресторане! Хотите, чтобы они разбили кому-нибудь голову?

Капитан и на этот раз проигнорировал его. Обернувшись к помощнику, у которого на плечах галунов было поменьше, он сказал небрежно:

– Сходи, Никитич, посмотри, чего там!

– Ага, – коротко ответил помощник и тут же шагнул к двери, дружески взяв Чижова за плечо.

Уловив в этом жесте сочувствие и поддержку, Петр Алексеевич на ходу попытался растолковать свои претензии подробнее. Помощник слушал, не перебивая, машинально кивая после каждого слова. Чижова это почему-то нервировало, и наконец он умолк, вдруг сообразив, что идут они в ресторан, куда ему совсем не хотелось. Помощника нисколько не удивило его молчание, и на его лице ровным счетом ничего не изменилось.

В одном из коридоров они увидели покачивающегося Чифиря с изуродованным глазом. Чижову показалось, что тот как-то особенно пристально посмотрел им вслед. Петр Алексеевич хотел что-то сказать помощнику, но тот, предостерегающе подняв руку, пошел дальше.

В ресторане, к удивлению Чижова, компании уже не было. Были даже выметены осколки стекла, и официанты споро убирали остатки пиршества. За другими столиками Петр Алексеевич увидел человек пятнадцать вполне мирных посетителей, намеревающихся пообедать.

Помощник оставил его и заговорил со старшим официантом вполголоса, рассеянно оглядывая углы. Тот ответил тоже тихо, пожимая плечами, сохраняя на лице профессионально-непроницаемое выражение.

Неожиданно оба куда-то ушли. Петр Алексеевич еще немного постоял посреди ресторана, чувствуя себя удивительно глупо, и, так ничего не дождавшись, пошел к себе.

Внезапно откуда-то донесся знакомый хриплый мат. Чижов слегка похолодел и, втянув голову в плечи, поспешил в свою каюту. На немой вопрос жены он ответил, что капитан теперь в курсе, а хулиганы убрались из ресторана.