Секс лучше шоколада - Карен Робардс Страница 23

– Отвезешь их сегодня миссис Эдвардс? – спросил Хинкл, кивнув на конверт.

Руанда выскользнула из-за стола, подошла к Хинклу и обняла его за талию. Он ответил тем же. «Отлично смотрятся», – мельком подумал Макс. Они и в самом деле были красивой парой: Хинкл высокий и стройный в светлом летнем костюме, а Руанда маленькая, вся состоящая из аппетитных округлостей, туго обтянутых трикотажем. Но Макс уже предчувствовал, что их роман, которого он никак не мог предвидеть, когда нанимал Руанду на работу, в конечном счете повредит делу. Когда настанет неизбежный час разрыва, – а Макс скорее готов был поверить в существование доброй феи, чем в долгосрочные и стабильные отношения между мужчиной и женщиной, – расставание будет жестоким. Он давно уже понял, что Руанда ничего не делает наполовину.

«Ладно, будем расхлебывать неприятности по мере их поступления», – решил он.

– В понедельник. На выходные миссис Эдвардс уехала из города.

Макс спрятал конверт в нижний ящик своего стола, запиравшийся на ключ. Лежавшая под столом Джозефина перевернулась на спину и замахала лапками, призывая его поиграть. Макс настороженно взглянул на нее. Он давно уже понял, что Джозефина, как и большинство существ женского пола, слаще всего улыбается перед тем, как, фигурально выражаясь, взять его за зад.

– Она должна быть на седьмом небе. Эдвардса мы прижали по-крупному, – проговорил Хинкл, улыбаясь Руанде.

Руанда состроила ему глазки.

– А вы не подумали, что можно продать фотки обратно мистеру Эдвардсу? Я бы на его месте отвалила, сколько попросят, чтоб никто не увидел меня на карачках перед…

– Это называется шантажом, милая, – перебил ее Хинкл. – Карается законом.

– У-у-у, – разочарованно протянула Руанда. – Нет, мы, конечно, не будем нарушать закон.

Макс решил вмешаться, пока его не стошнило от их нежного воркования.

– Ладно, парни, я отсюда выметаюсь. Хинкл, не забудь, что ты сегодня дежуришь в третью смену у складов Хейнса в Бэттери. Смотри не упусти того, кто ворует со склада женские трусики.

– Вот всегда так! – застонал Хинкл. – Ну почему самая дерьмовая работа всегда достается мне?

– А кого вчера лапали за задницу? – возразил Макс. – Тебя или меня? Руанда, с этой минуты ты за сторожа для Джозефины. Честно говоря, я, наверное, попрошу тебя взять ее на всю ночь.

Руанда отклеилась от Хинкла, подбоченилась и энергично затрясла головой:

– Ни за что! Больше я с этой собакой никогда не останусь. В прошлый раз, когда ты оставил ее со мной здесь, в конторе, она прямо взбесилась. Набросилась на мою сумочку, как какой-нибудь питбуль, вцепилась и не выпускает. У меня там был мобильник, представляешь, он звонит как сумасшедший, а она мне не дает даже добраться до него. А это звонил мой наблюдатель по условно-досрочному, а я не ответила, и ничего хорошего в этом нет, уж поверь. Она сжевала весь ремешок, начисто оторвала, пока я отнимала у нее сумку. Я уже взяла деньги из кассы, тридцать два доллара, для меня это сумма, и больше я рисковать не буду. Вдруг она опять спятит? А уж домой так точно не возьму. И вообще, сегодня суббота, после полудня у меня офи-ци-аль-ный выходной. Это твоя бабушка уговорила тебя взять ее собачку. Как я понимаю, теперь это твоя проблема.

– Я после полудня встречаюсь с клиенткой. Этой ночью мне скорее всего придется сидеть в засаде.

– Ой, я сейчас расплачусь! Спой мне еще одну грустную песенку.

Хинкл ухмылялся: нахальная дерзость Руанды всегда доставляла ему удовольствие. Макс мрачно глянул на нее, открыл было рот, чтобы продолжить дискуссию, но передумал. По виду Руанды было ясно, что ему не победить. Он мог разве что уволить ее, но ему не хотелось идти на крайние меры. И они оба это знали.

– Прекрасно. Я возьму ее с собой. Джозефина!

Макс властно щелкнул пальцами. Никакой реакции. Он попытался еще раз. Опять ничего. Во внезапно наступившей тишине стал слышен жуткий скрежещущий звук. Он заглянул под стол. Кроткая, послушная Джозефина с усердием бобра обрабатывала своими острыми зубками переднюю правую ножку тяжелого дубового стола.

– Джозефина!

Он бы выругался, если бы был один. Джозефина даже не обернулась.

– Слушай, босс, похоже, собака ест твой стол. – Руанда давилась от смеха. – Проголодалась, наверное. Этой ножки, считай, уже нет.

– Мне все равно нужен новый стол, – ответил Макс со всей возможной беспечностью и силком вытащил злоумышленницу за шкирку, на ходу стряхивая крошки своего старого, но вполне пригодного для работы стола с ее морды. Ее хвост завращался, как пропеллер, она посмотрела на него с собачьей преданностью и лизнула в щеку. Макс сунул собачку под мышку, не поддаваясь давно привычному искушению свернуть ей шею, и покинул помещение, пока хихиканье товарищей не довело его до убийства. Он очень любил свою бабушку, но у него в голове не умещалось, как ей удалось уговорить его взять Джозефину, когда сама она переехала в дом для престарелых.

И все же ей это удалось, а теперь он завяз по горло. Бабушка обожала трижды проклятое животное, а он любил бабушку. Он даже брал пуделиху с собой, когда раз в неделю навещал бабушку, а для этого приходилось предварительно водить Джозефину в салон красоты для собак, чтобы бабушка могла полюбоваться на свою любимицу во всей красе. Большей преданности Макс вообразить себе не мог.

Прошло уже больше трех недель с тех пор, как он стал гордым обладателем чистокровного карликового пуделя, но с каждым днем в нем росло убеждение в том, что Джозефина послана ему в наказание за неизвестно какие грехи. Несмотря на свой обманчиво невинный вид, она изгрызла кресло, портфель, пластиковое ведерко для мусора, провод лампы, диванную подушку, коврик и столько древесины, что хватило бы на зал трудовой славы для полчища термитов. Когда Макс вернулся домой, проводив Джули Карлсон, он обнаружил изодранную в клочья занавеску для душа: вот почему в этот день Джозефина оказалась у него в конторе. Он побоялся оставить ее одну дома. И вот теперь она атаковала его рабочий стол. Может, в чертову собачонку вселился бес?

– Плохая собака, – проворчал он, хотя уже знал, что эти слова не входят в ее собачий лексикон.

Как и следовало ожидать, в ответ она лизнула ему руку.

– Прекрати! – прикрикнул Макс.

Этого Джозефина тоже, очевидно, не понимала, потому что лизнула его еще раз.

Черт! Спустившись вниз по ступенькам (древний лифт вот уже неделю не работал, а Макс, зная его капризный характер, в любом случае предпочитал лестницу), он направился к своей машине, оставленной с другой стороны здания. Он был настоящим южанином по рождению и по духу, изнуряющая жара на него не действовала. Она ему даже нравилась. А вот что ему совсем не нравилось, так это изнуряющая жара в сочетании с собачьим запахом. От такого сочетания хотелось чесаться.

Он бросил Джозефину за спинку сиденья, зная, что это бесполезно, – не успел он сам сесть в машину, как она уже перепрыгнула вперед, – и завел мотор. Всю дорогу ему грезились собачьи приюты.