Слеза дьявола - Джеффри Дивер Страница 23

— Дайте нам еще минутку. — И телевизионщик растворился где-то среди огней.

— Ну и что будем делать? — спросил Кеннеди у своего помощника. За стеклами очков от Армани блеснул настороженный взгляд.

— Я думаю, пора нажать на кое-какие клавиши, — прошептал Джеффрис. — Я сумею это сделать. Тонко. Комар носа не подточит. Уж это я умею.

— Мне бы не хотелось…

— Я тоже с неохотой прибегаю к подобным приемам, — перебил с нажимом Джеффрис, который никогда не лукавил со своим боссом, когда давал ему советы. — Но у нас нет выбора. Ты слышал, что говорили по Дабл-ю-ти-джи-эн?

Естественно, он слышал. Радиостанция, пользовавшаяся огромной популярностью у почти полумиллиона слушателей в столичном округе, только что передала редакционный комментарий, напомнив о том, как в ходе своей избирательной кампании Кеннеди громогласно обещал очистить улицы Вашингтона от преступников, а сегодня тем не менее легко согласился выплатить террористам многомиллионный выкуп. Кроме того, комментатор, суровый журналист старой закалки, не преминул пройтись еще по одному предвыборному обещанию Кеннеди — искоренить коррупцию в органах городского управления, а теперь выяснилось, что он либо не знал, либо сам был напрямую замешан в скандале о взятках при выполнении строительной программы Совета по образованию.

— У нас действительно нет выбора, Джерри, — повторил помощник.

Мэр помедлил, размышляя над его словами. Приходилось признать, что Джеффрис, как обычно, был прав. Вообще-то Кеннеди нанял этого человека из чистой политкорректности — белому мэру нужен был чернокожий секретарь. И он не стыдился подобного тактического приема. Но как же он удивился, когда скоро выяснил, что молодой человек обладал политическим чутьем, делавшим его ценным сотрудником не только с точки зрения отношений с различными расовыми группами населения города!

— Пора пустить в ход весь арсенал, Джерри, — продолжал помощник. — На карту поставлено слишком многое.

— Хорошо, поступай как считаешь нужным. — Он не стал добавлять ни слова о мерах предосторожности. Джеффрис в этом не нуждался.

— Две минуты! — донесся голос откуда-то сверху.

Кеннеди снова подумал о Диггере. «Ну где же ты? Где?»

Он уставился в темный объектив телекамеры таким пристальным взглядом, словно надеялся пронзить им оптику и сеть проводов, проникнув на экран стоящего где-то телевизора, чтобы увидеть сквозь него Диггера. Он думал об убийце. «Кто же ты такой? И почему ты со своим сообщником выбрал именно мой город, чтобы слететь на него черным ангелом смерти?»

«…В духе истинного миролюбия, в этот последний день уходящего года свяжитесь со мной, чтобы мы смогли достигнуть столь необходимого компромисса. Пожалуйста…»

Джеффрис склонился к самому уху мэра.

— И помни, — прошептал он, — все же есть надежда, что если убийца прислушается к твоим словам, все на этом может и закончиться. Стоит ему клюнуть на предложенный выкуп, как они его схватят.

Прежде чем Кеннеди смог что-то ответить, тот же глас свыше протрубил:

— Минутная готовность!

Диггер обзавелся новым полиэтиленовым пакетом для покупок.

Весь в красном глянце, он выглядел очень празднично с нарисованными на нем двумя щеночками с ленточками вместо ошейников. Диггер специально купил пакет в одном из магазинов фирмы «Холлмарк». Сумка хороша. Он бы, наверное, мог ею гордиться, но не был уверен в смысле слова «гордость». Он не был уверен во многих вещах с тех пор, как пуля продырявила ему голову, уничтожив часть клеток серого вещества мозга и пощадив остальные.

Смешно все получается. Смешно, что…

Смешно…

Диггер сидит в мягком кресле номера в задрипанном мотеле, а рядом на столике стоят стакан с водой и пустая тарелка, в которой был суп.

Он смотрит телевизор.

Что-то мелькает на экране. Это реклама. Такую же рекламу он смотрел, когда пуля проделала дырку у него над глазом и станцевала зажигательную самбу у него в черен… в черет… в черепной коробке. (Кто-то именно так рассказывал ему об этом. Но он не помнит, кто именно. Наверное, друг. Тот человек, который все ему говорит. Он, наверное, кто же еще?)

На экране меняется сюжет. И это вызывает смешные воспоминания откуда-то из прошлого. Он тогда тоже смотрел рекламу — большие собаки ели собачий корм, щеночки ели специальный корм тоже. Он как раз смотрел на это, когда человек, который все ему говорит, взял Диггера за руку и они отправились на долгую прогулку. Он сказал ему, что когда Руфь будет одна… «Ты же помнишь, кто такая Руфь?»

«Я… да, я знаю Руфь».

Когда Руфь останется одна, Диггер должен разбить зеркало, отыскать длинный осколок стекла и вонзить ей в шею.

«Ты хочешь сказать…»

«Я хочу сказать, что ты должен разбить зеркало, подобрать кусок стекла подлиннее и воткнуть его в шею Руфи. Так что я тебе сказал?»

«Что я должен разбить зеркало, найти длинный кусок стекла и воткнуть ей в шею».

Некоторые вещи Диггер помнит так четко, словно сам Бог вписал их ему в мозги.

«Хорошо», — сказал человек.

«Хорошо», — повторил Диггер. Он сделал, как ему велели. От чего человек, который всегда говорит ему обо всем, очень обрадовался. Что бы это ни значило — радоваться.

И вот теперь Диггер сидит, положив сумку со щенками себе на колени, в номере мотеля для дальнобойщиков. Он смотрит на тарелку. Супа уже нет, значит, он не должен быть голоден. Но ему кажется, что хочется пить, и он отхлебывает воды из стакана.

По телевизору начинается новая передача. Он читает написанное на экране, бормоча слова вслух:

— Специальное включение…

Ух ты… Это…

Клик… Это…

Щелк.

— Специальная передача.

Это важно. Ему нужно послушать.

На экране появляется лицо человека, которое знакомо Диггеру. Он уже видел его на картинках. Это…

Мэр Вашингтона и округа Колумбия Джеральд Д. Кеннеди. Так написано на экране.

Мэр говорит, и Диггер слушает.

«— Добрый день, мои дорогие сограждане! Как вы все уже наверняка знаете, ужасное преступление было совершено сегодня утром на станции метро „Площадь Дюпона“, которое привело к трагическим жертвам. В настоящее время убийца или убийцы все еще на свободе. Но я бы хотел заверить вас, что наша полиция и федеральные правоохранительные органы делают все от них зависящее, чтобы подобные прискорбные события не повторились.

Что касается людей, на совести которых лежит ответственность за кровавую бойню, то я от всего сердца обращаюсь сейчас к ним: пожалуйста, свяжитесь со мной. Нам нужно снова установить контакт, чтобы возобновить диалог. В этот последний день уходящего года давайте перестанем прибегать к насилию, чтобы избежать новых жертв. Мы могли бы…»