Ныряльщица за жемчугом - Анна и Сергей Литвиновы Страница 23

Но что мать, что дочка — обе упрямыми оказались. Продолжали мечтать о сияющих спортивных вершинах. Однако выше второго состава сборной Москвы Иришка, как и Изабель, подняться не могла.

И вдруг — за неделю до весенних каникул — тренер Галина Васильевна радостно сообщила:

— Девочки! Вас приглашают с основным составом сборной потренироваться!

И ясно дала понять, команда ищет запасных для поездки на международный этап кубка. Вот было бы здорово, если б их взяли!

Изабель обрадовалась. Даже не из-за перспективы заграничной поездки, а просто очень хотелось сбежать на весенних каникулах из дома. Скучища там. Отец сутками на работе. Мама давно перестала играть с приемной дочкой в заботливую родительницу и целыми днями где-то пропадает: фитнес, косметолог, магазины, подруги. Так что дома только и остается целый день на пару с Тамарой Кирилловной, нянюшкой, сериалы смотреть. Нет, лучше в бассейн.

У Ирки ситуация совсем другая. У нее мама и бабушка, обе не работают, души в своей кровиночке не чают, накупили на каникулы билетов в театры, обещали каждый день пироги печь. Низкокалорийные.

Но Стеклова тоже от уникального шанса не отказалась.

Выехали они из Москвы в три часа ночи.

Путь держали во Владимирскую область.

Автобус прыгал по кочкам навстречу дождю, водитель-узбек врубил что-то свое, заунывное, и спортсменки быстро задремали в продавленных креслах. Только Ирка никак не могла успокоиться, скулила в ухо:

— Не то обидно, что каникулы пропали, а что толку никакого не будет! Мы ведь невезучие с тобой, Изабелька… Ну, и смысл: ехать в глушь, тренироваться в каком-то деревенском бассейне? Небось сплошная хлорка. Опять чешуей покроемся. Я, естественно, сразу заболею. Там вода будет — ты в курсе, сколько? Всего двадцать два градуса, я точно знаю!

— Ну что ты несешь? — не удержалась Изабель. — Есть нормы, по ним ниже 24° просто нельзя.

— Вот и нет! Двадцать четыре — это для учебного плавания. А мы со сборной едем, это плавание спортивное. Так что именно двадцать два, точно по СНИПу. Я вообще погибну, — тоскливо парировала Иришка.

Если так — подруге можно только посочувствовать. Она и в родимом тепленьком бессейне — вечно в мурашках, губы уже к концу первого часа синеют. Хотя у них до плюс двадцати восьми температура доходит. Воду все по-разному переносят. Изабель, хотя южных кровей и привыкла к парному молоку океана, — в российских бассейнах тоже не мерзнет — с тех пор, как начала каждый день горло полоскать водой с медом и мороженое есть. Может без проблем оттренироваться столько часов, сколько надо. А зимой в проруби купается, по собственному желанию.

— Ира, — взялась утешать подругу Изабель, — ну что ты сразу все в черных красках видишь? Наоборот, надо настраиваться, что все будет хорошо, мы прекрасно себя проявим, попадем в основной состав…

— Ты, может, и попадешь, — отмахнулась Ирка, — а меня точно не возьмут.

— Это еще что за новости? — возмутилась Изабель. — Мы ведь с тобой всегда и все делаем вместе!

— Вместе-то вместе, — тяжело вздохнула Иришка, — только с моей брюквой разве возьмут в сборную? Команда — визитная карточка страны, в газетах как пишут: «наши красавицы синхронистки».

Девочкам уже исполнилось по четырнадцать, и в последние месяцы у Иринки появился комплекс, что лицо у нее — некрасивое, широкое, и глаза маленькие.

— Фу, опять ты хнычешь! — цыкнула Изабель. — Сто раз тебе все говорили: никому дела нет до твоего лица! Главное, чтобы фигура была отличная, а лицо можно нарисовать. Тем более с прищепками на носах мы все одинаково смешные. В общем, давай зарок друг другу дадим! Что костьми на этих сборах ляжем, только бы в основной состав попасть! Это наш последний шанс, другого не будет!

— Один за всех — все за одного, как в книге? — Ирино лицо просветлело. — Ладно. Давай попытаемся.

И девочки на сборах превзошли самих себя. На зарядку — всегда бежали первыми, тренера по хореографии одолевали дополнительными вопросами, после тренировки в воде, когда остальные спортсменки пулей мчались в горячий душ, оставались в промозглом бассейне и до одури отрабатывали мягкий, без единой брызги, нырок.

Однако тренер сборной ни разу их даже не похвалила.

Да они и сами сравнивали себя со спортсменками из основного состава и понимали, что недотягивают. Ни нужной легкости нет, ни четкости, ни синхронности.

Изабель совсем упала духом, пообещала подруге:

— Все. Если не возьмут, вообще из «синхронки» ухожу. Надоело.

Папа ее давно убеждает: профессиональный спорт — зло, в бассейн нужно ходить не за рекордами, а исключительно в охотку, для укрепления здоровья. Все, что ни есть полезного, она у синхронного плавания уже взяла. Экс-русалки — даже те, кто давно занятия бросил, не толстеют никогда. Глубинные мышцы пресса развиты настолько, что хоть годами на диване лежи — животик все равно плоским останется. И рожать будет легко. И на пляжах она всегда звезда — особенно если делает (просто для удовольствия) экате — когда совершенно незаметно для окружающих перебираешь ногами и таким образом перемещаешься.

Но Ирка — несчастная, с насморком, продолжала надеяться…

…В последний день сборов к ним неожиданно подошла главный тренер и сухо сказала:

— Так и быть, возьмем вас на этап кубка в Японию. Но губу не раскатывайте — едете запасными. Паспорта сдать к понедельнику. Вылет — через две недели. Если вопросы, задавайте, даю тридцать секунд, — выразительно взглянула она на часы.

Карьеристка Ирка, конечно, спросила льстивым голосом:

— А что нам нужно сделать, чтобы попасть в основной состав? Может быть, похудеть, или дополнительно потренировать комплекс, или…

— Отравить кого-нибудь из основы. Еще вопросы? — насмешливо проговорила тренер.

— А где мы в Японии жить будем? — неожиданно выпалила Изабель.

— Тут, малявки, вам повезло, — хмыкнула женщина. — Спонсор в этот раз щедрый. Оплатили нам самый центр, отель пять звезд. Все, ваше время истекло. До встречи в Токио.

И ушла, не оглядываясь. А девочки остались гадать: то ли правда обрушилось невиданное счастье, то ли заслуженная мастер спорта над ними просто посмеялась.

Наши дни

На защелку Надя запираться не стала. Ей и в голову не могло прийти, что Полуянову достанет наглости ворваться в ванную. Она вообще боялась, что Димка теперь в ее доме не скоро появится. Или вовсе никогда не придет.

А тот — смотри-ка ты! — ввалился. Всего-то в девять утра. И выглядел — уставшим, обиженным и голодным.

Хозяйской рукой огладил Надежду по влажному бедру, смахнул шапочку пены с ее груди, промурлыкал: «Афродита ты моя!»

— Полуянов! Ну-ка, вышел отсюда! — рявкнула Надя и неожиданно для себя разревелась.