Пять рассерженных мужей - Людмила Милевская Страница 23

Ясно любому, что о счастливой сопернице брошенная женщинаможет разговаривать бесконечно. Поэтому той ночью я ни в чем себе неотказывала. Мы: я, Маруся, Люба, Лариса, Тося и все остальные устроилиграндиозную стирку Юлькиным косточкам.

Сморенная ночными разговорами, я проспала до двенадцати дня,наслаждаясь приятными снами. О, что это были за сны! Отвергнутая Евгением Юлькаслёзно молила о прощении и пощаде, но я была неумолима.

С такими роскошными снами я проспала бы, пожалуй, и довечера, если бы не Тамарка, которая разбудила меня телефонным звонком.

— Мама, ты мне подруга или нет? — как-то издали зашла она.

— Ну? — насторожилась я, имея на неё зуб со вчерашнего дня.— К чему ты клонишь?

— Клоню к тому, что у меня страшная беда.

— Беда! — обрадовалась я. — Ну, что я тебе говорила? У тебябеда, и сразу понадобилась Мархалева!

— Да, Мама, да! Даже не знаю, что будет со мной, если тыменя не спасёшь!

Я уже готовилась зайти на пламенную речь, минут эдак насорок, с перечислением всех прегрешений подруги, начиная от того горшка,полного детсадовского дерьма, который она в пароксизме озорства опрокинула мнена голову. С тех пор, правда, прошло тридцать девять лет, но и Тамарка совсемне изменилась, о чем я и собиралась ей вдохновенно рассказать. Однако Тамаркаповела себя совершенно удивительно. Она бросилась меня умолять, что бываеткрайне редко. Заворожённая, я вынуждена была молчать и слушать.

— Мама! Умоляю! — вопила она, и я, как дура, развесила уши.

— Одна надежда на тебя! — сильно паникуя, продолжилаТамарка. — Заранее предвижу осложнения, ты, как всегда, будешь сильно возражатьи в конце концов скажешь «моя хата с краю», но к кому ещё обратиться мне? Всезаняты, у всех работа, у всех мужья, ты же одна-одинёшенька и днями без делболтаешься…

Я просто рассвирепела. Убью когда-нибудь эту Тамарку!

— Тома, — возмутилась я, — ты ещё и просьбы не изложила, ауже раз десять меня унизила и оскорбила.

— Я оскорбила?!

— Да, ты, больше некому, поэтому можешь дальше непродолжать, скажу уже сразу, как ты и просила: «Моя хата с краю» и ну тебя нафиг!

И я в гневе швырнула трубку. Телефон тут же затрезвонил, ясжалилась и позволила Тамарке продолжить. На этот раз она была предельнолаконична:

— Мама, у меня на даче живут коты.

— Очень хорошо, — одобрила я.

— Что — хорошо?! — вызверилась Тамарка. — Сегодня утромприехала на дачу и пришла в ужас!

— У тебя живут коты? Я не ослышалась, не крокодилы и нединозавры?

— Да, коты.

Как тут не удивиться?

— И ты от котов пришла в ужас? — удивилась я. — Ты же ихобожаешь!

На тех же правах, что и Даня, у Тамарки в квартире проживалочередной кот, которого она кормила, как кабана. Котёнком кот быстро рос, радуявсех своей резвостью, но когда он окончательно вырос, Тамарка не уменьшилапорции. На том же самом харче, кот, прекратив расти, начал сильно увеличиватьсяв объёме и разжирел так, что уже ходить был не в силах. По этой причине онцелыми днями на диване и лежал рядом с трутнем-Даней.

— Не думала, Тома, что тебя могут испугать какие-то тамкоты, — удивилась я.

— Да, Мама, но их там сорок штук, если не больше. А как онисерут! Бедная моя дача! Если бы видела ты, что там творится!

— Легко представить, — усмехнулась я, — но чего ты отменя-то хочешь?

И Тамарка в отчаянии завопила. Речь её была похожа нагорячечный бред, но я слушала с неослабевающим интересом.

— Мама, — лихорадочной скороговоркой вопила Тамарка, —умоляю, ты все можешь, тебя знает вся страна, пристрой котов, раздай их вдобрые руки. Понимаю, прошу от тебя невозможное, но я заплачу, обещаюприданное, котам приданное, заплачу за каждого вперёд по сто долларов, ну, накорм там и все такое.