Час ночи - Аркадий Адамов Страница 23

Ольга Андреевна пустилась в длинные объяснения, и Виталий старался вылущить из них и запомнить самое главное.

— Так. Ну а Наташа? — спросил он затем.

— Ой, даже не знаю, — махнула рукой Ольга Андреевна. — У Нинки спросите, она-то уж должна знать. Ну а Катя, значит, в конторе. Господи, только бы не случилось ничего, только бы под машину не попала! Ведь она сама не своя убежала.

«Случается кое-что и похуже», — подумал Виталий, а вслух сказал:

— Мы вам сразу сообщим, как только её найдём. А найдём обязательно, не волнуйтесь. Ничего с ней случиться не могло. Какие ночью машины?

— А вот если она вдруг придёт, — вмешался всё время молчавший до сих пор Мурзин, — пусть позвонит по этому телефону. — Он вырвал листок бумаги из записной книжки и, написав номер, положил листок на стол. — И пусть не боится, — добавил он. — Никаких у нас претензий к ней нет.

«Кажется, он что-то уловил», — подумал Виталий.

Между тем Алексей Афанасьевич снова с беспокойством посмотрел на часы. И Виталий стал торопливо прощаться. За ним поднялся и Мурзин.

…Разыскать Валину подружку Нину оказалось несложно. Она жила совсем недалеко и, следуя довольно путаным объяснениям Ольги Андреевны, Виталий и Мурзин вскоре добрались до нужного домика в глубине большого запущенного двора.

На звонки долго никто не открывал. Раздосадованный Виталий собрался было уже уходить, когда за дверью послышались шаги, чьи-то руки неуверенно задёргали замок, дверь наконец приоткрылась и высунулась всклокоченная, заспанная девушка в поношенном байковом халате. Увидев пришедших, она насмешливо и сердито скривила пухлые, ещё не намазанные губы и спросила с вызовом:

— Вы что, мальчики, ошалели?

— Вы Нина? — вежливо осведомился Виталий.

— Ну допустим. Что из того?

— Тогда здравствуйте, — дружелюбно, почти весело сказал Виталий. — А где Валя?

Девушка удивлённо перевела взгляд с одного незнакомого парня на другого и уже снисходительно повертела пальцем около виска:

— Нет, вы какие-то чокнутые. И на пьяных вроде не похожи. Вы что, опохмелиться пришли после вчерашнего? Топайте, топайте, всё равно не пущу.

Видно, она слабо представляла себе, кто был у неё вчера в гостях, и привыкла тут ко всяким неожиданностям.

— А Валя у вас? — спросил Виталий.

— Бросьте, бросьте! — Она хитро погрозила ему пальцем. — Вам небось Шурик нужен, да?

— Что вы! Ей-богу, Валя, — вполне искренне заверил её Виталий. — Больше никто нам не нужен.

— Ха! Вальку сейчас калачом к нам не заманишь. Такая стала, что не тронь… Никого за людей теперь не считает. — Голос Нины стал до невозможности язвительным. — Мы ей теперь не подходим.

— Что ж это с ней? — поинтересовался Виталий.

Нина лукаво подмигнула и собралась уже было со вкусом заняться давно волновавшей её темой, как вдруг уловила неясный шум у себя за спиной. Нина сразу нахмурилась и уже совсем другим тоном громко сказала:

— Одним словом, мальчики, никакой Вали тут нет и не было. Так что отваливайте. Чао!

И она помахала рукой.

— А где она может быть? Хоть подскажите. Вот так нужна… — Виталий провёл ребром ладони по горлу.

— Не знаю, мальчики, не знаю, — заторопилась Нина и перед самым их носом захлопнула дверь.

Виталий и Мурзин переглянулись и оба прыснули от смеха.

— У Шурика лопнуло, кажется, терпение, — заметил Виталий. — Неудачно мы с тобой попали.

Когда они снова очутились во дворе, Мурзин огляделся и задумчиво спросил:

— М-да, где ж нам теперь эту Валю искать?

— Даже не спросили, где живёт Наташа, — досадливо заметил Виталий. — А возвращаться бессмысленно, она сейчас нас так пошлёт, что неделю не отмоемся. Ну ситуация! Давай думать.

В конце концов было решено повидать на всякий случай тётку Веру, а уж потом, где-нибудь в середине дня, вернуться к Нине, когда, надо полагать, нетерпеливый Шурик покинет наконец её гостеприимный кров.

У тётки Веры, как и следовало ожидать, Вали не оказалось. Пьяненькая эта старушка лишь бессмысленно улыбалась и, приседая, разводила руками, давая понять, что никого тут у неё ровным счётом нет. Добиться от неё какого-нибудь членораздельного ответа не представлялось возможным. Единственное, что она была в состоянии произнести, так это два слова, которые она повторила Виталию уже раз десять. Вот и напоследок, когда Виталий уже собирался уходить, она ухватила его за рукав и прошепелявила беззубым ртом:

— Дашь выпить?

И тут Виталия вдруг осенило. Он вытащил из кармана своё удостоверение и строго сказал:

— А мы, бабушка, между прочим, из милиции. — И быстро спросил: — Ну-ка вспомните поживее, куда Валя пошла?

У старухи от неожиданности отвалилась челюсть и в глазах появился вполне осмысленный испуг.

— Ну куда ж… ей-то идтить?.. Мать с отцом ни за что выгнали… козочку мою… — пригорюнившись, жалобно забормотала она. — Нешто так можно… как котёнка… прости меня, господи, рабу твою… грех беру на душу… погрязла, погрязла… в мирских делах… один поднесёт, другой… — Она снова уцепилась за Виталия: — Дай… — Но тут же в страхе отпрянула в сторону: — О господи… бес попутал…

Виталий, сдержав усмешку, сурово повторил:

— Где Валя?

— Ну где-где… К Катьке своей побёгла… Где ж ещё?..

Виталий посмотрел на Мурзина, который делал над собой усилия, чтобы не рассмеяться.

Удача свалилась совершенно неожиданно. Они поспешно простились со старухой и, уже не обращая внимания на её бормотание, торопливо вышли на улицу.

Найти ЖЭК особого труда не представляло.

Катя оказалась высокой дородной женщиной лет тридцати с могучей грудью и карими, горячими глазами под вольным разлётом чёрных, красиво изогнутых бровей. Она сидела за небольшим столиком у кабинета начальника конторы и что-то быстро печатала толстыми, ярко наманикюренными пальцами. Руки у неё были широкие и красные, в трещинах, как после большой стирки.

С нескрываемым подозрением оглядев пришедших, Катя насмешливо спросила:

— А зачем она вам, красавчики? Вроде таких приятелей у неё не водилось.

— Поговорить нам с ней надо, — ответил Виталий.

— Кто ж вы такие будете?

Виталий чуть помедлил с ответом.

— Милиция, — наконец сказал он, решив не искать окольных путей, и многозначительно добавил: — Из Москвы я.

Последние слова должны были означать, что никаких претензий лично к Вале у него быть не может и никакими неприятностями ей этот разговор не грозит; и в то же время разговор этот, видимо, очень важный, раз человек специально из Москвы приехал.