Знак ворона - Дмитрий Вересов Страница 23
Знак ворона - Дмитрий Вересов читать онлайн бесплатно
Хэмфри Ли вывернул сцепленные в пальцах ладони и слегка потянулся.
— Я не знаю, насколько они тогда приблизились к теме, но вы должны знать, что любая развитая скрытая система рано или поздно проявляет себя именно в некоторых движениях, причем убийство Кеннеди было именно того свойства, когда скрытая до поры система проявила себя. И здесь мы снова вернемся к понятию стабильности общества, господа. Комиссия не могла ничего найти, потому что Комиссия сама была частью той скрытой системы, а вот русские…
— Шеф, вы полагаете, что начальник “девятки” работает на русских? — снова проявляя вольность, перебил своего патрона Макгвайер.
— Мы сделаем так, что он будет работать на русских, — ответил Хэмфри Ли, поворачиваясь в профиль и глядя на свою фотографию, где он был вместе с Гувером.
— Мне, как начальнику департамента внутренних расследований, — вступил в разговор Гребински, — было поручено установить наблюдение за начальником девятого отдела, и я уже докладывал вам о его недавних встречах в Майами, сэр.
— Да, в том и беда, господа, что мы одномоментно и часть системы и не часть ее, — сказал Хэмфри Ли Берч, — и если змея сама кусает себя за хвост, как в символе кольца, то мы, как несущие бремя обладания информацией, мы попадаем в ту часть схемы, когда оказываемся той самой кожей, которую змея периодически сбрасывает.
— Вы становитесь философом, шеф, — заметил Гребински.
— Причем китайским философом, шеф, — добавил Макгвайер.
— Недаром Ли — мое второе имя, — усмехнулся Ли Берч, слегка потягиваясь.
Все помолчали, снова прислушиваясь к тишине. Как в разведке вблизи линии фронта. Остановились послушать биение своих сердец.
— Но довольно трепаться, господа, — сказал наконец Хэмфри Ли Берч, — первый вопрос: где Питер Дубойс? И второй вопрос: как нам тихо слить начальника “девятки”?
— В ваших вопросах масса латентной восточной философии, шеф, — снова усмехнулся Гребински. — Восточный мудрец Дядюшка Джо говорил: нет человека — нет проблемы, а у нас наоборот: нет Питера Дубойса, а проблема есть…
— А с начальником “девятки”? — с улыбкой спросил Хэмфри Ли. — А с ним в чем восточная философия?
— А с ним все напрямую, — ответил Гребински, — утопив его, мы заткнем дыру, мы им заткнем дыру утечки, а он и захлебнется…
— Интересная была рыбалка, — согласился Макгвайер, когда они проезжали восьмой этаж.
И оба вдруг в голос пропели куплет:
“This train don’t stop there anymore…”
Эд Макнамара настаивал на своем: интервью новому “Лайфу” давать необходимо, какими бы неприятными ни были вопросы. Таня Розен номинирована на “Оскара”, и теперь она уже не принадлежит себе, ее личная жизнь теперь является общественным достоянием, и поэтому отвечать на вопросы журналистов, копающихся в корзине с грязным бельем, теперь так же необходимо для ее кинокарьеры, как и сниматься на площадках “Мунлайт-Пикчерз”.
А вопросы предстояли самого противного свойства. Татьяну заранее бросало в дрожь.
Нет, не от боязни быть осмеянной миллионами читателей, но от омерзительного ощущения, когда самые низкие и недостойные уважения людишки вдруг готовы выразить тебе сочувствие, что уже ставит тебя даже ниже их… А корреспондент нового “Лайфа” бил именно на жалость. Это была коронка и фишка его материала.
Постный с виду, с бесцветными глазами альбинос, судя по нездоровому цвету кожи, страдающий какими-то трудноизлечимыми болезнями, одетый в похоронный костюм, в каких разве что кладут в гроб, задавал вопросы исключительно по личной жизни номинантки.
Кинематографические нюансы ее артистической жизни, казалось, почти не интересовали читателей того журнала, который представлял болезненный альбинос.
— Вы второй раз замужем?
— Эти двое мальчиков, они от второго брака?
— Ваш муж сидит в тюрьме, осужденный за совращение малолетней?
— Вы общаетесь с мужем?
— Недавняя смерть вашего друга Григория Орловского-Опиума как раз совпала с окончанием съемок, не повлияла ли она положительно на ваше эмоциональное состояние, не помогла ли она натуральнее сыграть потерю мужа, погибшего на корабле, в фильме “Красные рыцари Андреевского флага”?
— И разлука с мужем, попавшим в тюрьму, помогла ли она сыграть потерю мужа в кинофильме?
— А у вашего второго мужа были дети от его первого брака?
— Вы встречаетесь с ними?
Альбинос в похоронном костюме прекрасно подготовился к интервью. Ему не зря платят деньги…
И молодчина Факноумо — если бы не его проработки ответов, ей бы пришлось несладко. А впрочем, осадок в душе после этого интервью остался самый противный.
Татьяна поревела немного, запершись в спальне. Поревела, вспомнив еще раз и Пашку-ослика, Пашку-гадкого-сволочугу, что так привязал ее к себе, а сам… А сам сгинул в тартарары.
После этого мерзкого интервью, она решилась позвонить Колину. Поплакала-поплакала и позвонила:
— У тебя есть влиятельные знакомые в Сенате, помоги устроить свидание с моим мужем…
И Колин на другом конце условного провода на секунду задумался. И решил, что позвонит и Петти-младшему, потому как тот в последнем разговоре отметил, что ему не безразлична судьба того фильма, в который вложены деньги его друга — лорда Морвена. И позвонит для верности самой вдове… У той тоже связи такие, что дух захватывает!
— Я позвоню, Таня, ты только не плачь… Скоро ведь наш праздник, скоро церемония вручения “Оскаров”!
* * *
Анюта увидела “Ридерз Дайджест”. Он лежал, брошенный на заднем сиденье аслановского БМВ. Полистала… Взгляд задержался на интервью с номинанткой на “Оскара” нынешнего года, Таней Розен…
Мама-Таня. Мама-Таня… Слезка горячей капелькой вдруг выбежала из глаз и потекла по щеке. Мама-Таня…
— У моего мужа Павла есть дети, у него… у нас есть еще дочь, Анна, она взрослая, учится в Европе…
Set ecrit…
Так было написано… Так сказала о ней мама-Таня… Это о ней! О Нюте мама-Таня сказала журналистам, что у них есть взрослая дочь, “которая учится в Европе”…
Чему учится? Учится “кидать и разводить лохов”?
Так?
Ах, мама-Таня! Да кабы ты знала! Кабы ты знала, как опротивела эта учеба!
И как хочется теперь вернуться домой! Но как соскочить с Асланового крючка?
Его крючок будет покрепче асуровского! В сто раз!
И почему?
Нюта теперь поняла, как крепко она вляпалась. Как в детской поговорочке, что мама-Таня часто повторяла, говорилось? “Коготок увяз — всей птичке пропасть!” А у Нюточки, бедной девочки, не коготок увяз… А ноги по колено… Да что там по колено? По пояс она увязла в крепко-накрепко держащей ее трясине.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments