Музейный артефакт - Данил Корецкий Страница 23

В ту же ночь по Ершалаиму прошли аресты иудитов, и уже на следующий день их скормили львам и тиграм. А потом волна избиения слуг Иуды прокатилась по всей Иудее.

Не успел узкий серп месяца превратиться в половинку полной луны, как вернулся отряд из Гноца. Валерий Гай бросил под ноги Кфиру кожаный мешок, в котором оказались три бородатых головы. Кфир вгляделся в лица, но никого не узнал.

– Это ближайшие сподвижники Гершама! А его самого восемь лет назад убили и сожгли на дороге в Ершалаим. И его друга убили тоже. Еще пятеро вернулись и рассказали об этом. Мы казнили всех пятерых…

– А соседи?

– Они живы и очень обрадовались деньгам. И твоему привету обрадовались. Весь городок только и говорил о твоей щедрости.

Пожалуй, это было самое радостное сообщение, которое выслушал Кфир в своей жизни. Ему было приятно чувствовать себя могущественным повелителем, способным протянуть карающую и одаряющую руку из Ершалаима до далекого Гноца. Да что там Гноц! Он провел своей дланью над всей Иудеей! Да так, что с тех пор про иудитов никто не слышал…

Хотя нет – Кфир услышал еще один раз.

* * *

– К вам пришла женщина, господин! – доложил Шмуэль. – Она не записывалась, но настаивает на приеме. Ее зовут Зуса.

– Что?! – Кфир подскочил со своего дивана. – Как ее зовут?!

– Зуса, – повторил домоправитель. – Одета не очень богато, но вид у нее благородный.

– Проводи в кабинет!

Конечно, Зуса не одна на свете, но лекарь душой чувствовал: это та, которая заставляла бешено колотиться его сердце. И интуиция подсказывала: она пришла неспроста, что-то случилось!

Хлопнув в ладоши, он вызвал Леа и приказал подать свежую одежду. Надел белоснежный хитон, опрыскался греческой душистой водой, расчесал волосы… Когда он вошел в кабинет, Зуса стояла у порога – в темной накидке и таком же темном платке. И лицо у нее было темным, и темные круги под красными глазами.

– Что произошло?

– Случилась беда! Цыгане… Они украли Арончика… Увели с собой…

Она зарыдала.

– Когда это случилось? – взволнованно спросил Кфир.

– Три дня назад. Отец пытался вернуть его своими заклятьями, но они не помогли. Он даже летал за ними, хотя в последнее время стал настолько слаб, что избегает полетов… Их табор идет в Египет, отец видел Арончика, он сидел на телеге и играл с цыганскими детьми… Но отец не смог ничего сделать, магическая сила почти покинула его. Он кружил над обозом, каркал, но когда они стали бросаться камнями, вынужден был улететь…

Зуса бросилась на колени.

– Заклинаю тебя, Кфир, помоги! Ведь это же твой сын!

– Тише, тише…

Кфир поднял женщину, оглянулся – не слышит ли кто-нибудь. Но ни Леа, ни Шмуэля, ни других слуг видно не было.

– Ты можешь его вернуть, так сделай это!

– Хорошо, я постараюсь…

Он коснулся перстня, потер его – сначала легко, потом сильнее… Все напрасно, тот не отзывался. Металл был холоден, камень не светился внутренним огнем, и лев оставался безжизненным.

– Успокойся и иди домой. Все будет в порядке, – сказал Кфир.

Лицо Зусы озарилось надеждой.

– Правда?!

– Конечно, правда. – Кфир смотрел в окно, за которым ярко светило солнце. – Сегодня к вечеру он будет дома. Может быть, завтра…

– Спасибо! Спасибо, Кфир!

– Кстати, а что с Деборой? – вроде бы невзначай поинтересовался он.

Зуса потупилась.

– После того как я ее выгнала, она не могла найти работу. Служанку чернокнижника все прогоняли прочь. А в лупанарий приняли… Я виновата в том, что она стала блудницей. И теперь мне предстоит за вину расплачиваться потерей сына…

– Невиноватых людей нет, – сказал Кфир. – И все мы расплачиваемся друг за друга. Иди домой и жди.

После ухода Зусы Кфир еще несколько раз пытался прибегнуть к помощи перстня, но ничего не выходило. Он не мог понять, в чем дело.

– Когда начал игру, нельзя менять правила, – вдруг раздался в ушах странный голос – словно его издавала вибрирующая басовая струна.

Кфир весь покрылся холодным потом, осмотрелся. В комнате никого не было.

– Какую игру? Какие правила? – еле вымолвил он.

– Разве не ты просил переводить твои беды на других? – раздался тот же голос.

– Я, – против воли ответил Кфир. Он хотел промолчать, но язык повернулся сам собой.

– И тебе было все равно – на кого?

– Тогда да…

– Тебе и сейчас все равно! – удаляющийся смех напомнил звук горного обвала, растворившийся вдали.

Кфир опустился в мягкое кожаное кресло. Некоторое время он сидел неподвижно. Потом вызвал Шмуэля и приказал никогда больше не пускать Зусу в дом и даже не сообщать о ее приходе.

* * *

Ави уже третий день вел самостоятельный прием. Точнее, пытался вести. Ни один из записавшихся к Кфиру пациентов не соглашался идти к его ученику. Богатые и сановитые люди привыкли получать самое лучшее за свои деньги. Напрасно Ави выходил к очереди и предлагал выполнить простые процедуры, напрасно Кфир пытался помочь ему в этом. Вставить новые зубы – несложное дело, но купцы Мордэхай и Енох предпочли дожидаться, пока это сделает Кфир. А виноградарь Иосиф вначале согласился, но когда сел в лечебное кресло и открыл рот, вдруг передумал. Напрасно специально нанятые глашатаи кричали на базарах о новом лекаре – люд победнее и попроще за много лет уже протоптал тропинку к дому Мар-Самуила и не хотел менять проверенное шило на неизвестное мыло.

Как-то в пятницу Кфир с Эсфирью и детьми в очередной раз пришли в гости к Бенциону Бен Арифу. Угощеньем были только фрукты и сладкое густое вино из изюма: тесть строго соблюдал шабат и не допускал на стол готовленных блюд, пусть они даже впитали в себя труд не хозяев, а слуг.

– Помнишь, как на пиру у прокуратора молодой Клодий угрожал кинжалом Антонию? – спросил Бенцион, смакуя душистое вино. – Что ты об этом думаешь?

Кфир пожал плечами.

– Минутная ссора, вино ударило в голову… Они тут же помирились… А что случилось?

– Легата Антония нашли в переулке за дворцом Ирода, – сообщил хозяин. – Кто-то по-разбойничьи перерезал ему горло.

– Неужели?! – всплеснул руками Кфир.

Ему стало не по себе, но он старался не выказать волнения.

– Да. И многие связывают эти события. Хотя открыто говорить боятся – ведь Клодий родственник Вителия.

Бенцион внимательно рассматривал зятя.

– Но какое отношение я имею к этой истории? – спросил тот.

– Болтают всякое. Будто крокодил не только покалечил Клодию руку, но сожрал ее. И ты не просто излечил ее, а пришил новую. И теперь не Клодий командует своей рукой, а рука командует Клодием!