Коллекционер ночных бабочек - Влада Ольховская Страница 23

– Как вам угодно.

Сопровождать его секретарь не стал, да и тема предстоящего разговора этому не способствовала. Марк вошел в кабинет один.

Федор Самарин оказался чуть ли не полной противоположностью своей миниатюрной, легкой, словно фея, дочери. Невысокий, приземистый, он напоминал кабана, застрявшего в бочонке. С широкого круглого лица за Марком наблюдали близко посаженные темные глаза.

Слез на этих глазах не было. И понятно, что мужчины не плачут… некоторые – даже узнав о смерти собственной дочери.

Самарин стоял у окна, но при появлении Марка вернулся за рабочий стол, указал на кресло напротив.

– Присаживайтесь. Говорите.

– Думаю, Олег уже сказал самое главное…

– Да.

– Мне очень жаль…

– Мне нужны детали того, как это случилось. Где она была. С кем. Кто нашел труп.

Мужчина говорил ровно и спокойно, его голос звучал сухо. Без малейшего следа эмоций. Марку хотелось верить, что это такая психологическая защита: отстраниться от ситуации, чтобы не выдать свои истинные чувства постороннему. Вот только… Какая-то очень уж совершенная у этого человека защита! От искренности прямо не отличишь!

Но тут было уже не до выяснения моральных аспектов. Марк пересказал своему собеседнику все, что узнал от Сальери – вплоть до смерти девушки. Вдаваться в такие подробности, как визит Евы в публичный дом, он не собирался.

Самарин выслушал его с невозмутимостью хорошего бизнесмена или игрока в покер. По его неподвижному лицу невозможно было понять, о чем он думает. Да и чувства… какие тут чувства?

– Понимаю, вам захочется обвинить кого-то в ее смерти, – закончил Марк. – И первым кандидатом станет мой друг. Но, уверяю вас, он этого не делал. Даже если вам сложно поверить, что ваша дочь могла себя так вести…

– Мне несложно. Я верю, что она могла так себя вести. Поэтому вопросов к вашему другу у меня нет.

Марк сначала даже ушам своим не поверил. Он что, серьезно? Какой отец вообще так спокойно примет версию, что его дочь могла быть проституткой?! Однако Самарин не выглядел сторонником шуток, да и ситуация этому не способствовала.

– Вы… верите?

– Печально, не так ли? Верю, потому что я давно уже ожидал чего-то подобного. Она вся в мать… Мы готовились к тому, что это проявится, но не думали, что так рано.

– «Мы»?

– Наша семья. К сожалению, генетика – великая вещь. Это не значит, что я считаю смерть своей дочери незначительным событием! Я хотел, чтобы все было иначе, надеялся уберечь ее… Но нельзя достать из нее то, с чем она родилась.

– Вы хотите сказать, что ее мать была?…

Марк понимал, что вопрос некорректный. Особенно если учитывать, что говорит он с отцом погибшей девушки! Но Федор Самарин был настолько спокоен, что это поощряло любопытство.

– Проституткой. – Бизнесмен даже бровью не повел. – Просто долгосрочной. Но нам не нужно это обсуждать.

– Вы правы. Но вам не кажется, что ваша дочь выбрала несколько странный способ уйти из жизни?

– Я этого уже не пойму, да и никто не поймет. Я годами пытался разобраться, что происходит у нее в голове! Думал, что все понял. Ошибся, видно… Мне сообщили, что тело не успели захоронить. Вы позвонили мне вовремя. О благодарности поговорите с Олегом, он имеет на сей счет соответствующие распоряжения.

– Это лишнее, – покачал головой Марк. – Деньги не нужны ни мне, ни моему другу. Я сочувствую вашей утрате, но, думаю, мне лучше уйти.

– Как вам будет угодно.

Дело было даже не в том, что за подобный разговор требовать деньги казалось кощунственным. И не в том, что в финансовой помощи Марк не нуждался. Самое большое значение имело то, что ему не хотелось брать ничего от этого человека – ни сейчас, ни в иных обстоятельствах.

Нельзя даже сказать, что Самарин что-то недоговаривает. Он такой, какой есть. Потеря дочери вызывает у него сожаление, но такое, какое вызвали бы неудачи в бизнесе.

Поэтому Марк поспешил уйти. В коридоре Олег попытался завести разговор о деньгах, но нарвался на жесткий отказ.

– Мне больше нечего вам сказать, – объявил Марк. – А пришел я сюда только за тем, чтобы поговорить. Если вам понадобятся еще какие-то сведения, вы знаете, как меня найти.

Это было чистой воды формальностью. Он рассказал им все, что мог. А для них даже это много – как ни странно, Сальери проявлял больше рвения в расследовании смерти девушки, чем ее родной отец!

Марк вернулся на первый этаж, пересек холл. Он был уже у машины, когда его окликнули:

– Подождите! Марк, кажется? Подождите, пожалуйста!

Обернувшись, Марк увидел спешащего к нему молодого человека – лет тридцати, наверно, а может и меньше. Комплекцией он напоминал Самарина, но был несколько выше. Да и в одутловатом лице прослеживалось определенное сходство…

– Артур Самарин. – Молодой человек протянул Марку руку. – Я знаю, зачем вы приходили к отцу, Олег рассказал мне.

Голос у него был уставший, кожа казалась бледной, глаза скрывали солнечные очки, хотя день выдался пасмурный. Вот этот больше похож на скорбящего родственника!

– Я не делал из этого секрета, – кивнул Марк. – Так получилось, что тело Карины обнаружил мой друг, а не я. Но он до сих пор пребывает в шоке из-за всего этого. Его ведь еще и в убийстве обвинили!

– Ужасная история… Не только ваш друг в шоке, для нас эта новость стала еще большей неожиданностью. Отец и Карина поссорились незадолго до ее исчезновения… Я не знаю, что именно между ними произошло. Вроде бы Карина хотела куда-то уехать, а отец не разрешал… Он всегда стремился следить за ней, заботиться, охранять… А Карина хотела самостоятельности. Когда она исчезла, мы решили, что она просто убежала из дома. Папа не был напуган, он считал, что она вернется. Но время шло… и вдруг такое известие!

– Ваш отец воспринял его спокойно.

– Не дайте себе обмануться. Отец – отличный дипломат, он умеет держать лицо. Он не привык никому показывать, если ему больно. Мне тоже не покажет! Это шок, онемение… Сейчас ему нужно заняться похоронами, я еле отговорил его ехать на официальное опознание, съездил сам. Для него это стало бы страшным ударом – видеть малышку Карину в таком состоянии. Он вовсе не черствый человек, он любил ее…

– Могу понять. – Марк произнес это исключительно из вежливости. Холодные глаза Самарина-старшего говорили больше, чем философствования его сына. – Это в любом случае страшная утрата, а еще и учитывая ее юный возраст…

– Я не верю, что Карина могла совершить самоубийство! То есть не подумайте, что я обвиняю вашего друга… Я уверен, что он тут ни при чем. Но и ее смерть не может быть так проста. Я хочу разобраться в этом!

– Вряд ли вам удастся. Даже полиция пришла к выводу, что это суицид.