Чисто альпийское убийство, или Олигархи тоже смертны - Ирина Пушкарева Страница 23

– А Белла-то вчера из номера выходила! – Девушка аж подпрыгнула на стуле от распиравшей ее крайне интересной информации.

И тут же еще раз подпрыгнула – на сей раз от испуга. А как бы вы себя вели, если бы в самый неожиданный момент вам в ухо проорали сакральное:

– О! А я думал, выпить не с кем будет!

Ну откуда в таком маленьком человеке столько энергии? Нет, вы мне скажите, как все это неуемное торжество буйства, алкоголизма и неприличия помещается в столь небольшом теле? Может, это все в плотненьком пузе и других выпуклых частях организма содержится?

Любой нормальный человек, выпив столько горячительного, уже лежал бы под столом, икая и страдая несовместимым с жизнью алкогольным отравлением, а Мишаня Кац фонтанировал энергией и желанием еще накатить и просто вожделел пообщаться с интересными людьми.

В качестве последних он выбрал Элку, ее телохранителей и высокого импозантного француза-детектива. Неплохой выбор, приличная компания…

– Ну, уже нашли, кто стервочку нашу замочил?

Мишаня выудил из кармана плоскую бутылку виски, водрузил ее на стол и щелкнул пальцами. Через мгновение официант поставил на стол пять бокалов.

– Ну, мужики, я так понимаю, к нам не присоединятся, они на работе? – полуспросил-полуконстатировал Кац, указывая на телохранителей.

Те спокойно кивнули, мол, ага. На работе. Две емкости для выпивки Мишаня отодвинул в сторонку.

– А мы с вами накатим, господа хорошие!

Кац резвенько плеснул в хрустальные бокалы терпко пахнущей янтарной жидкости – от души так плеснул, у француза аж глаз левый моргнул от таких вискарных доз, – сцапал короткопалой лапой свою посуду и торжественно произнес:

– За то, чтобы никогда не нашли человека, так благородно укокошившего нашу гламурную сучку!

Француз, сухо кашлянув, принялся что-то говорить. Элка, поддавшись задорному обаянию Каца, залихватски засадила свой бокал, занюхала это дело Женькиной макушкой, шумно выдохнула и только после этого перевела слова детектива российскому бизнесмену:

– Он тоже на работе, поэтому поэтому пить отказывается. Так что придется нам с вами вдвоем квасить. – И беспомощно пожала плечами, мол, вот такой расклад получается.

Кац пристально посмотрел на девушку, скушал свою порцию горячительного, так же, как Элка, занюхал это дело чужой стрижкой, но в его случае это была идеальная прическа одной из блондинок – девочка-гуппи очень вовремя метнулась к кормильцу – и, грохнув пустым бокалом по столу, выдал:

– А ведь прав Никифоров, интересная ты девка! Чьих будешь?

Сашка, склонившись к уху детектива, синхронно переводил Элкин с Кацем диалог на французский. Типа, чтобы д’Ансельм из темы не выпадал.

– Хорошевского дочь, – отвечала Ёлка толстячку коротко и емко.

– Молодец министр, хорошую деваху вырастил. И пьешь как человек, и не дура. Вон, с местными общаешься… А тут чего делаешь? Я тебя раньше среди всей этой шушеры не видел.

– Отдыхать приехала.

Кац хихикнул, взял еще не до конца опустошенную бутылку и плеснул в бокалы еще раз. И опять от души.

– Ага, решила небось, что в это время никого здесь не будет? И во всю эту заваруху вляпалась? Сочувствую. Я вот тоже уже не рад, что здесь оказался. Мы ж с Мишаней решили, что наших летом в Куршевеле сто процентов не будет, поперлись сюда…

Но с этой порцией спиртного бизнесмен почему-то не торопился. Он задумчиво покрутил бокал, наблюдая за лениво стекающими по стеклу «ножками». Потом отставил пузатую посудину в сторону и совершенно трезвым голосом проговорил:

– Твой этот легавый все равно меня когда-нибудь на допрос вызовет… И чем раньше он вопросы свои идиотские задаст, а я отвечу, тем быстрее у меня получится отсюда свалить. Так что переведи ему, что меня можно допрашивать прямо сейчас, не будем тянуть резину за хвост. Ну, чего молчишь?

Элка опять пожала плечами. А зачем ей было что-либо говорить? Сашка уже все, что нужно, детективу сказал. А тот раскрыл блокнот, взял в руки перо и задумался. Похоже, вопросы придумывал.

– В каких отношениях вы были с потерпевшей?

Кац вздохнул и честно ответил:

– Да ни в каких. Когда-то я ее трахал. На самом деле это именно я ее в нашу тусовку привел. Она тогда журналисткой в занюханной «желтой» газетенке работала, напросилась интервью у меня взять. Я дал, ха-ха, интервью, а заодно ее и окучил. Потом выбросил, она мне надоела. А через какое-то время увидел эту дрянь на очередном светском рауте – и аж сердце зашлось! Расцвела девка, похорошела, как яблочко спелое соком, налилась. И вот тут со мной что-то странное приключилось – такое впечатление, что она меня к себе приворожила. Смотрю на эту акулу пера – и голова кружится! Я к ней, мол, а не восстановить ли нам забытую страсть, а она мне ве-е-ежливо так: «Спасибо вам, Михаил Романович, за предложение, но я сейчас на это никак пойти не могу!» То есть очень деликатно на хер послала.

– Может, просто цену себе набивала? – Элка, неплохо зная все хитрости и уловки рублевских стерв, предположила самое вероятное. – Надо было шубку подороже ей предложить – и все, растаяла бы ласточка.

Кац щелчком выбил из пачки сигарету, закурил и только после этого ответил:

– Ты что, думаешь, я идиот что ли? Это я первым делом сделал. А в ответ: «Спасибо, зима в этом году теплая, без манто перебьюсь как-нибудь» – и опять холодна как айсберг. Ну, тут у меня совсем голову оторвало. Чтобы я, Миша Кац, и не получил того, чего хочу, – никогда такого не было! До Мориши… – Мишаня, явно расстроенный, затянулся горьким табачным дымом, выпустил пять подряд почти идеально круглых сизых колец и повторил: – До Мориши. Она, наверное, первый в моей жизни облом. Сучка…

Бизнесмен с остервенением вдавил окурок в пепельницу. Ишь ты, как он из-за гордой женщины огорчается-то, а!

Мишаня закурил очередную сигарету.

– Я ж ей даже жениться предлагал. На белом кабриолете к ней прикатил, розами завалил, на колени бухнулся и кольцо с бриллиантом всучил. А она мне отказала. И ведь что самое интересное – без задранного носа, без яда змеинного, а очень необидно и по-доброму. Но отказала. Мне. Представляешь?

Казалось, Кац уже напрочь забыл, что его допрашивают. Сидел, подперев голову рукой, курил и жаловался Элке на погибшую стерву-журналистку.

Детектив, однако, почесал кончиком ручки у себя за ухом и влез-таки в беседу:

– И вот это вы называете «Не были ни в каких отношениях»? Интересно, интересно… Хорошо, скажите, пожалуйста, а про вас потерпевшая какие-то клеветнические статьи публиковала? Насколько я понимаю, большинство людей желали бы отомстить Морише Ларски именно за результаты ее журналистской деятельности. Многие ее боялись и ненавидели за это. Насколько сильно пострадали именно вы?

Ититская сила, Кац в одиночку долакал остатки виски в бутылке – и это при том, что в ресторане он уже изрядно датый нарисовался, затянул третью подряд Captain Black – и вот сидит тут весь такой из себя несчастный, но соображает так, что дай бог каждому трезвому! Ни в одном глазу. Товарисч как стекло!