Круиз по лишним проблемам - Валентина Андреева Страница 23

Мысленно обругав себя за то, что так и не удосужилась расстаться со шлангом, я отбросила его в сторону и еще раз помянула Наташку недобрым словом, причем очень громко. Мне показалось, что она отозвалась, только очень слабенько. Медленно зарождающаяся тревога обрастала уверенностью, что я не права. Давно пора бить тревогу по поводу отсутствия подруги.

Забыв про работающий насос, я понеслась к озеру. Зеленый шланг, как располневшая сказочная веревочка из сказочного клубка, подаренного Бабой Ягой Ивану-царевичу, указывал точное направление. Следы пребывания подруги на песчаном пятачке берега имелись, Наташка достаточно потопталась там босыми ногами. На ветке ивы висели ее босоножки. Глухо рычал насос. Вот только самой Наташки поблизости не было.

Я неуверенно ее окликнула, понимая, что она едва ли надумала играть со мной в прятки. Какая-то птица вспорхнула, напугав меня чуть не до потери сознания. Предположения одно страшнее другого мелькали и отбрасывались мною. Я с тоской уставилась на озерную гладь и, не веря своим глазам, невольно разинула рот: почти на самой середине озера плавал плот. На нем в позе отчаявшейся, только значительно повзрослевшей Аленушки с картины Виктора Васнецова торчала Наташка. Сходство было настолько велико, что невольно заставляло подумать: подруга, уподобившись героине художественного полотна, обезумела от исчезновения сразу двух наших «Иванушек». Я успела порадоваться отсутствию сходства плота с камнем. Васнецов начал писать картину именно с пейзажных этюдов. Все думал, где и как усадить Аленушку – на берегу Вори в Абрамцеве или у пруда в Ахтырке. Плот им в расчет не принимался, так же как и середина водоема.

Несказанно удивившись смелости подруги, не умевшей плавать и все же решившейся на круиз, я выплюнула залетного комара и заорала на всю округу: «Э-э-э-эй!!!» Мало того, оторвала от своего платья еще один самый значительный по величине лоскут и, призывно размахивая им, принялась подпрыгивать на месте. Наташка осторожно повернула голову в мою сторону, но явных признаков радости не проявила. До меня не сразу дошло, что она просто боится пошевелиться. Я побегала по берегу, попыталась прикинуть расстояние до плота и бросилась в воду.

В отличие от подруги, я могу не только плавать, но и дремать на воде, лежа на спине, подставив солнцу физиономию и заложив руки за голову. Вот только не всегда соображаю, что делаю. Сейчас уже в процессе заплыва мне в голову пришел разумный вариант – следовало взять у Тоника надувную лодку с веслами. Помнится, она хвалилась, что иногда выплывает на ней «из-за острова на стрежень». Лишние пятнадцать минут на плоту для Наташки погоды не сделали бы. Вот только смущал переходный период – с плота в лодку. Едва ли подруга на него отважилась бы.

Моя спасательная операция напугала Наташку до крайности. Судорожно вцепившись в бревна, она настойчиво и истерично требовала, чтобы я ни в коем случае не приближалась к плоту и не гнала волну. Ее укачивает. Она согласна неподвижно сидеть на месте и ждать попутного ветра, которым плот рано или поздно обязательно прибьет к берегу. Все равно, какому. Ругаться с ней из воды было не очень удобно, следовало экономить силы, да и глотать озерную воду не хотелось. В конце концов, я сослалась на штормовое предупреждение и под отчаянный визг подруги рискнула пойти на абордаж. Вцепившись в плот и толкая его к берегу, что есть мочи лупила ногами по воде, с радостью отмечая послушание плоскодонного корыта. Заодно молила Всевышнего, чтобы оно не рассыпалось. Все-таки соткано не «из песен и слов». Для одного дня это было бы уж слишком. Чтобы поддержать подругу, отплевываясь, проорала: «Из-за острова на стрежень, на простор речной волны выплывают…»

– … д-две д-дурынды, с-счас-стья п-пол-лные ш-штаны… М-мы в ог-гне н-не т-тонем и в в-воде н-не г-горим, – заикаясь, уговаривала себя и меня Наташка, с превеликой осторожностью укладываясь на плоту. Пластом. На мой вопрос «зачем?» отвечала мучительно долго. Сказывалось заикание. Как оказалось, не хотела тормозить процесс своей транспортировки на сушу. В лежачем положении меньше сопротивления движению вперед, к босоножкам.

К берегу мы пристали не там, где рассчитывала Наташка, а где пришлось. Во всяком случае, этот участок был ближе и наиболее свободен от прибрежного ивняка. Выбравшись на песок, мы проводили глазами плот, тихонько продрейфовавший к кустам, и нашедший там благополучную тихую пристань.

Обрадованная окончанием заплыва и заикания подруга, так сказать, вылезшая почти сухой из воды, позволила себе пару шуток на тему моей капитально подмоченной репутации и схожести с Несси, обозвала меня Лох-Демьяновским чудовищем. Я как раз пыталась снять с себя остатки тетушкиного платья, забыв расстегнуть застежку на спине. Застряв головой в вороте, почувствовала прилив дикой злости и бессильно затопала ногами, яростно пытаясь разорвать тонкую ткань. Наташка прыгала рядом и что-то талдычила. Я успела прорычать, что Несси и в самом деле типичный лох. Пользуясь ее именем, город разбогател от притока любопытных. И я от нее не далеко ушла. Такой же лох, точнее, лохиня. Очертя голову бросилась спасать сбрендившую идиотку, вздумавшую отлынивать от пожарного дела на середине озера.

Высказать все остальное наболевшее мне не пришлось – Наташка дала мне подножку, и мы с ней вместе растянулись на песке. Я – с преимуществом. Платье на голове защитило физиономию от песка.

– Заткнись и лежи тихо, – прошипела подруга. – Слышишь шум мотора?

– Слышу…

Я на всякий случай сначала согласилась, потом прислушалась. Но так и не поняла, действительно ли к нам приближалась машина или это у меня шумело в ушах.

– На фига ей сворачивать к озеру? Неужели рыбаки? Нашли время! Ты у меня полуголая. О! Остановились.

Легким движением руки Наташка освободила мою голову от «капкана» и приказала следовать в кусты. Природная скромность заставила меня сделать это быстрее самой Наташки. Правда, она ненамного задержалась.

Дальнейшее было похоже на галлюцинацию. С прибрежного пригорка мимо нас проехал «Мерседес» Тоника и, не останавливаясь, нырнул носом в воду. За рулем машины сидел человек.

– Вот оно! Настоящее Лох-Демьяновское чудовище! – ахнула Наташка. – Вездеход и вездеплав! Купаться поехало…

Тем временем крыша машины больше чем наполовину скрылась под водой. Вода уже не радовалась возможности порезвиться, стремительно врываясь в открытые окна салона. «Мерседес» просто пускал пузыри. Водитель, надо думать, тоже.

Шикнув на Наташку, собравшуюся заорать, я снова кинулась в воду, благо машина оставалась на месте. Разглядывать человека, сидевшего за рулем – труп это или нет – было некогда. Вытяну на берег, там разберемся. Все равно, не его машина, а значит, место водителя он занимает не по праву.

Со всей решимостью я рванула дверь и удивилась, что она легко открылась. Мужчина доверчиво выпал на меня. От неожиданности я с ним вместе почти присела на дно.

Несмотря на то что вода уменьшает вес тел, протащить утопленника несколько метров к берегу было довольно трудно. Подстегивал дефицит кислорода и отпущенного на реанимацию времени. Как нельзя кстати пришлась помощь Наташки, преодолевшей водобоязнь и по пояс торчавшей в воде на подхвате. Знания – не просто сила, а великая сила. К сожалению, для меня термин «искусственное дыхание» так и остался термином, не заполненным практическим содержанием. Несколько раз в романтических художественных фильмах видела, как оно делается, включая конечный результат, но уверена, что это действо в корне неправильно. Какой нормальный спасатель, да и нормальный утопленник, возвращенный к жизни, сразу полезут друг к другу со страстными поцелуями? Даже будучи влюбленными.