Живи, пусть умирают другие - Ян Ланкастер Флеминг Страница 23

— Да, — откликнулся Бонд, — боюсь, что так. — И он передал ей слова Болдуина.

— Меня все это не удивляет, — сказала девушка, когда он закончил. — Наверное, вас заметили на вокзале. У него целая армия шпионов, которых называют «глазами», и когда они поднимаются по тревоге, ускользнуть незамеченным почти невозможно. Знать бы, кто тут у него на поезде. Наверняка это негр; либо проводник, либо официант из вагона-ресторана. Эти люди послушны малейшему его жесту.

— Похоже, так оно и есть, — сказал Бонд. — Но как это у него выходит? Как он держит их в таком подчинении?

Она выглянула в окно, в расстилающуюся тьму, сквозь которую с грохотом мчался поезд. Затем снова повернулась и посмотрела прямо в спокойные серо-голубые глаза английского разведчика. «Как объяснить это все человеку, — подумала она, — такому рациональному, такому решительному, человеку, который вырос в теплом доме и на освещенной улице. Как объяснить это человеку, никогда не жившему близко к загадочному сердцу тропиков, в полной зависимости от их гнева и тайного яда; человеку, кто не знает, что такое тайна барабанов, не видел чудес и не чувствовал страха, ими внушаемого? Что знает он о каталепсии и обмене мыслями на расстоянии, о шестом чувстве рыб, птиц, негров, об устрашающем смысле, заключенном в белом перышке цыпленка, в сломанной палке, валяющейся на дороге, маленьком кожаном мешочке с костями и травами? А ведь существует еще погоня за тенями, порча и многое другое».

Солитер вздрогнула, целая глыба мрачных воспоминаний навалилась на нее. Особенно хорошо запомнился тот первый раз в Умфоре, куда ее ребенком привезла нянька-негритянка. «С вами ничего дурного не будет, мисси. Эта замечательная штука до самой смерти будет вас охранять». И мерзкий старикашка, и зелье, которое он ей дал. И как нянька заставила выпить его до последней капли, и как целую неделю она ночами кричала и не могла заснуть. И как нянька забеспокоилась, а потом неожиданно все вернулось на свои места, и спать она снова стала спокойно. А спустя какое-то время, переворачивая подушку, нащупала что-то твердое и вытащила из наволочки грязный мешочек с засохшей глиной. Она выбросила его из окна, но утром он исчез. Спала она по-прежнему хорошо, и решила, что нянька нашла мешочек и спрятала его где-нибудь в подполе.

По прошествии многих лет ей рассказали об этом волшебном напитке — смеси рома, пороха, могильной глины и человеческой крови. При воспоминании об этом вкусе ее всегда тошнило.

Что может этот человек знать обо всем этом — и о том, что она сама наполовину верит в чары?

Она подняла взгляд на Бонда, и увидела, что он внимательно следит за ней.

— Вы думаете, я не пойму, — сказал он. — И до известной степени вы правы. Но я знаю, что страх делает с людьми, и знаю, как можно вызвать страх. Я читал немало книг о заклинаниях, и верю в их воздействие. Не думаю, правда, что я сам могу стать объектом такого воздействия, потому что еще в детстве перестал бояться темноты, да и гипноз меня не берет. Но я знаю, что все это действительно существует, и не думайте, что я буду смеяться. Ведь ученые и врачи, которые пишут на подобные темы, не смеются.

— Ладно, — улыбнулась она. — Раз так, достаточно будет сказать, что они верят, будто Биг Мэн — это зомби Барона Субботы. Зомби страшны сами по себе. Это ожившие мертвецы, которые действуют по команде своих хозяев. Барон Суббота — самый грозный из магических духов. Дух тьмы и смерти. Так что если он управляет собственным зомби, все становится еще во много раз страшнее. Вы ведь видели мистера Бига. Огромный рост, землистое лицо и мощная магнетическая сила. Ему вовсе не трудно заставить негра поверить, что он зомби, и страшный зомби. Ну, а следующий шаг уж вовсе элементарен. Мистер Биг заставляет думать, словно он и есть Барон Суббота, постоянно нося его амулет. Да вы видели его.

Солитер помолчала, а потом заговорила вновь, почти беззвучно шевеля губами:

— И могу заверить вас, что все это действует безотказно и трудно найти негра, который бы видел его, слышал его историю и не поверил бы в нее, не испытал бы безумного метафизического страха. Это и понятно, — добавила она. — Вы бы содрогнулись, если б знали, как он поступает с теми, кто осмеливается выказать хоть тень непослушания, как пытает их и умерщвляет.

— Ну а Москва тут при чем? — спросил Бонд. — Это правда, что он агент СМЕРШа?

— Я не знаю, что такое СМЕРШ, — ответила девушка, — но знаю, что он работает на русских; по крайней мере я слышала, как он говорит по-русски с некоторыми из своих гостей. Раз или два он велел мне присутствовать при этих беседах, а потом спрашивал мое мнение об этих людях. В общем, мне казалось, что они говорят правду, хотя я ни слова и не понимала. Но имейте в виду, я знакома с ним только год, а он фантастически скрытен. Если он действительно работает на Москву, русские заполучили одного из самых могущественных людей в Америке. Он способен узнать все, что нужно, а если не получается, кого-нибудь обязательно убивают.

— А его почему никто не убьет? — спросил Бонд.

— Его нельзя убить, — сказала она. — Он уже мертв. Он зомби.

— Ясно, — медленно протянул Бонд. — Да, здорово придумано. Ну, а вы могли бы?

Она поглядела в окно, затем опять на Бонда.

— В крайнем случае, — неохотно призналась она. — Но не забывайте, ведь я с Гаити. Умом я понимаю, что могу убить его, но, — она беспомощно всплеснула руками, — чувства восстают. — Она робко улыбнулась. — Вы думаете, наверное, что я безнадежная дура, — закончила она.

Бонд подумал: «Да нет, ведь я действительно кое-что читал на эту тему». Он прикрыл ее руки ладонями.

— Когда настанет момент, — сказал он с улыбкой, — я осеню пулю крестным знамением. В старые времена это помогало.

Она задумалась.

— Мне кажется, что если кто и способен справиться с ним, так это вы, — произнесла она. — Прошлой ночью вы ему здорово отомстили, — она сжала его руку. — Так что я должна делать?

— Спать, — ответил Бонд. Он посмотрел на часы. Десять. — Как следует выспаться. Мы выйдем в Джексон-вилле и, если нас засекут, постараемся добраться до побережья другим путем.

Они поднялись и встали друг против друга в покачивающемся вагоне.

Неожиданно Бонд потянулся и обнял ее правой рукой. Ее руки обвились вокруг его шеи, и они страстно поцеловались. Он прижал девушку к покачивающейся стене. Солитер обхватила его лицо руками и немного отодвинула, тяжело дыша. Глаза ее заблестели и расширились. Она снова прижалась к нему губами и поцеловала долгим страстным поцелуем.

«Проклятый палец, — подумал Бонд, — даже не погладишь толком».

Он высвободил правую руку и ощутил под ладонью отвердевшие соски. Потом скользнул вниз, по спине, задержал там руку, и, по-прежнему прижимая к себе девушку, все целовал и целовал ее.

Она опустила руки и оттолкнула его.

— Я всегда мечтала, что когда-нибудь поцелую мужчину, — сказала она. — И только увидев тебя, сразу поняла, что этим мужчиной будешь ты.