Синдикат киллеров - Фридрих Незнанский Страница 23

Что знал о Сучкове Никольский? Бывший секретарь обкома, в свое время добился в ЦК, чтобы в его лишенном нефти регионе построили гигантский нефтеперерабатывающий комплекс. По старым понятиям — вполне очередная стройка коммунизма. Но нефти-то не было, а амбиций — более чем достаточно. Плюс миллиардные капитальные вложения. Вот он, тот первоначальный капитал, который сам пришел в нечистые руки. Оставалось лишь грамотно распорядиться им. И они распорядились по мере сил и возможностей. Строительство в конце концов было заморожено как нерентабельное, но куда ушли деньги, ни один госпартконтроль так и не выяснил. А может, и не собирался выяснять? Дураки демократы ищут партийные деньги, а они давно уже переведены на счета иностранных банков, откуда их теперь никак не достать...

Эта «великая троица», как называл Дергунова и компанию Никольский, охотно пошла на партнерство с ним, когда он предложил им контракт на поставку немцам отходов от нефтепереработки. Еще бы, при соответствующей технологии, разработанной в начале восьмидесятых годов куйбышевскими нефтехимиками и за ненадобностью положенной под сукно по вечному российскому разгильдяйству, тут было поистине золотое дно. Только никто не хотел этого видеть. А он, Никольский, вынул работу из-под сукна, заплатил авторам идеи хорошие деньги и в следующем квартале имел четкую программу действий. Свои отказались категорически: тут, понимаешь, не до твоих прожектов, государство по швам трещит, а ты... Короче, немцы сразу оценили предложение по самому высокому курсу. Пользуясь старыми связями, Никольский сумел выйти на самого Рыжкова и получил лицензию. Однако партнеры решили переиграть его. Помимо лицензионных отходов, пользуясь уже своими каналами, погнали нефть в Грозный на переработку, а там нефтяная мафия творила свои законы. Пошла нефть и через Прибалтику, где у эстонцев и латышей концы вообще пропадали. Проданная в Скандинавию по демпинговым ценам, она принесла баснословные доходы.

И тогда он вышел из игры. Вышел официально. Но после этого на железных дорогах было задержано одновременно несколько составов с нефтью, идущих по подложным документам. Возникло уголовное дело, оно переметнулось в Верховный Совет, вмешались газеты, и вскоре полетели головы. Стрелочников, разумеется, тех, кто оформлял документы, не заглядывая в цистерны. Партнеры же затаились. Или чья-то сильная рука отвела их в сторону. Так, скорее всего, и было, понимал Никольский. Сам он тоже, кстати, побывал у следователя, предъявил соответствующие документы, после которых вопросы к нему иссякли.

Свою бывшую «Технологию» он зарегистрировал в новом качестве, теперь это было акционерное общество «Нара» с основной базой в Подмосковье. И для инвестиционных вложений открыл «Нара»-банк. Понимая, что на первых порах самое главное — это настойчивая и умная реклама, Никольский придумал себе в качестве символа милого русского журавлика, композитор Женя Куницын написал по его просьбе соответствующую мелодию, и закурлыкал журавлик по радио и телевидению, привлекая частные сбережения хоть и под не очень большие, но устойчивые дивиденды. Вот, собственно, и вся история, какую он мог бы сейчас рассказать Сучкову. Но тут и другой вопрос встал: именно Сучков, так называемый сибирский губернатор, первым держал в руках дело партнеров. И когда те недавно, сперва порознь, потом все вместе предложили Никольскому практически в ультимативной форме сделать весьма крупные инвестиции в нефтегазовую отрасль, где они были хозяевами положения, а он категорически отказался, ведь именно эта старая сибирская лиса появилась здесь, и появилась неспроста. Недаром и этот полковник Кузьмин так нагло, почти в открытую, взялся высматривать систему охраны и сигнализации. Давят, это ясно. Вопрос в другом, до какого момента можно вести с ними игру. Насколько распространится их доверие к нему? Им же самим верить нельзя. Не та публика. Но поиграть еще какое-то время можно.

Насчет нефтяной, говорите? — задумчиво переспросил он и, взяв бутылку «Абсолюта», потянулся к рюмке первого заместителя нынешнего премьер-министра. — Охотно расскажу, только вряд ли эта мелкая, почти анекдотическая история представит для вас интерес. Поверьте мне, Сергей Поликарпович, кабы не жулики, присосавшиеся к доброму делу, можно было хотя бы малую пользу принести отечеству. Увы. Узнав о махинациях, я закрыл кормушку. Скандал, конечно, да вы должны помнить. Правда, некоторые уши все-таки вылезли наружу... Хотите знать чьи? — спросил вдруг, глядя прямо в глаза, и увидел, как окаменел подбородок Сучкова. Отвел взгляд, усмехнулся и добавил: — То-то и оно. Действительно, вам лучше не знать... А теперь некоторые из тех бандитов, извините за грубость, хотят, чтобы я принял участие в их заведомо нечестной игре! Ну как вам это нравится? Вот вы вспомнили старика нашего, Андрея Николаевича, величайшего конструктора. А я вас вспоминаю, когда вы в нашем бюро были, уже в ЦК работая. Мы ж вас — поймите, у меня нет ни причин, ни повода для лести, — мы вас глубоко уважали. За ваши принципы. За то, что вы дело знали. И всегда нас ученых-практиков, поддерживали. Это в те-то годы!.. А теперь как на духу, идет? — улыбнулся Никольский и, чокнувшись с Сучковым, выпил. Тут же взял сигарету и закурил. — Лично вы, не как зам премьера, или будь вы хоть самим премьером, кто знает, как завтра сложится жизнь, мне глубоко симпатичны. Я возвращаю ваши же слова. Скажу больше, если вам нужна какая-то моя помощь, вы можете и имеете полное право на нее рассчитывать. Но я больше не хочу иметь дело с жульем... А почему вы не желаете попробовать лососинку? Это, знаете ли, свой собственный, домашний посол. Я такую рыбку только у вас в Сибири благословенной едал. Попробуйте. — И он положил тонкую розовую пластинку рыбы на тарелку гостя. — Поверьте, я очень рад принять вас у себя, так сказать, без чинов, по-домашнему, и буду вам еще больше обязан, если наши чувства окажутся взаимными.

«Вот так тебе, старая лиса! Что ты теперь скажешь?»

Сучков намазал кусочек бородинского хлеба маслом, положил сверху лососину, разрезал бутерброд ножом и, отправив в рот, пожевал задумчиво.

Прекрасно... Откровенность за откровенность. Вы, Евгений Николаевич, как я понял, уловили мой намек и оценили его верно. Я доволен. Мы ведь люди дела? Так? А в деле случаются разные нюансы, в том числе не очень желательные. Будем же надеяться, что не все наши желания — неисполнимы. А теперь я хотел бы вам чисто по-дружески прояснить некоторые ситуации, которые складываются в стране. Как говорится, не для печати...