Первая версия - Фридрих Незнанский Страница 23

— Вы, конечно, правы, но мы сейчас говорим о другом. Все, что произошло в России в последние годы, опять же во многом было осуществлением грандиозного замысла «атлантистов». Даже на внешнем уровне. Под видом помощи нарождающейся «демократии» посулом больших денежных вливаний в экономику они спровоцировали развал СССР, который был для них опасен. В эйфории свободы, которую получили наши граждане в виде свободного выезда за границу и болтливых газет, мы забыли о том, что Россия — великая держава, которая несет ответственность не только за своих граждан, но и за те страны, которые естественным образом вошли в ее состав в разные годы. Вы видите, к чему это привело. К бесконечным войнам на окраинах бывшей империи. Существует несколько вариантов восстановления нарушенного статус-кво в мире.

Филин взглянул на часы, и, видимо, его вполне устроило то, что он там увидел, потому как лекция продолжилась:

Главный наш союзник — Германия, а вовсе не Америка, как это долго казалось большинству людей. Вот теперь-то мы можем наконец вернуться к Кларку. Норман Кларк был чрезвычайно влиятельным человеком, хотя он почти никогда не занимал крупных постов в американской администрации. Тем не менее он был советником всех американских президентов, начиная еще с Рузвельта. Но, что гораздо более важно для нас, Норман Кларк на протяжении своей долгой жизни был убежденным «евразийцем». Эти убеждения он ставил гораздо выше своих политических пристрастий. Именно поэтому он мог сотрудничать с тем коммунистическим режимом, который существовал в нашей стране. Этот режим теперь малюют черными красками, отождествляя его с фигурами Хрущева, Брежнева, Андропова, Горбачева. Однако это лишь верхушка айсберга.

Вновь на секунду приоткрылась дверь, впустив струйку пахучего сигаретного дыма, и вновь Филин проигнорировал это, возможно, предупреждение.

— Не забывайте о Главном разведывательном управлении, о Комитете госбезопасности, в котором было отнюдь не только Пятое управление, занимавшееся мышиной возней с диссидентами. Их обширнейшая и важная деятельность в сфере упрочения евразийских позиций до сих пор по-настоящему не оценена. В последнее время, если вы смогли заметить по газетам, внешняя политика России диаметрально изменилась. Если всего несколько лет назад мы осторожно ждали, что скажет наш заокеанский «брат», то теперь Россия начала проводить собственную политику. Улучшились наши отношения с Германией. Вероятно, именно это напугало Кларка или он просто постарел. Он не понял новой реальности. Можно сказать, что он изменил нашему евразийскому делу. История таких измен не прощает.

— Ну и кто же в данном случае выступал в роли той самой «непрощающей истории»?

Вы интересуетесь мелочами, молодой человек. Какая разница: кто, что и как? Главное — почему. Это я вам, кажется, объяснил. Объясню и еще одну вещь.

Интонация Филина изменилась, а голос приобрел металлические нотки, свойственные человеку, привыкшему приказывать:

— Меня просили передать вам очень серьезные люди, чтобы вы делом Кларка особенно не увлекались. Занимайтесь Ричмондом, да и там не зарывайтесь. Вы входите в слишком опасную сферу.

— Те, кто вас просил это передать, были в курсе того, что мы с вами сегодня здесь встретимся?

— Молодой человек, не будьте излишне наивным. Мы обязаны знать все.

Вдруг Филин стал похож на собственную фамилию. Кругленький нос как бы заострился и загнулся крючком, затемненные стекла очков по-птичьи замерцали, как в американских фильмах ужасов, казалось, он вот-вот замашет крыльями, выпустит когти и...

Зажегся свет. Я сидел в каминной один, тупо глядя в глубину бутылки «Абсолюта».

— Саша, нам пора ехать! — Оказывается, это Люба заглянула в комнату.

Сколько же я просидел здесь после «отлета» Филина? Он совершенно выбил меня из колеи, я даже не сразу ответил Любе:

— Едем, Люба. А где Ольга?

Я отвез девушек на Балаклавский, на прощание Люба опять одарила меня этаким взглядом, уничтожающим как минимум лет десять.

Что ж, мне снова восемнадцать! Я и чувствовал бы себя на восемнадцать, если бы не разговор с Филиным, который не давал мне покоя, пока я катил по летней ночной Москве.

В общем-то Филин говорил очень убедительные вещи. Это был тот вариант разговора, когда, слушая собеседника, ты с ним волей-неволей вынужден соглашаться. Только потом, как бы освободившись от чар, начинаешь понимать, что все на самом деле гораздо сложнее, чем было только что выстроено так убедительно. Похоже, он и впрямь серьезный человек.

А ты, дорогой и смелый Турецкий, теперь, наверное, под большим колпаком. Только чьим? Контрразведки, разведки или военных? О каких серьезных людях говорил Филин? Из ФСК, СРВ или ГРУ?

— Е-мое! Куда же она! — Я резко нажал на тормоза, которые взвизгнули, как стая резаных поросят. Почти прямо из-под колес выпорхнула худенькая девушка с пышными волосами, в темных брюках и темной тенниске. Кто ж так одевается ночью, да еще переходит дорогу в неположенном месте? На самоубийцу вроде бы не похожа.

Я выскочил из машины, подбежал к девушке. Она улыбалась. Я-то думал, что она насмерть перепугана, а тут — на тебе! Рот до ушей. Она сразу перешла в наступление:

— Вы меня чуть не задавили, теперь везите домой.

Мне хотелось выругаться, причем грубо, я знаю несколько слов, очень подходящих к такой ситуации. Но... определенно мне сегодня просто везет на девушек. Эта, когда я взглянул на нее поспокойнее, оказалась поразительно хороша собой. Невинная улыбка... Выразительные карие глаза, капризные пухлые губы, ровная полосочка зубов, чуть вздернутый нос — прямо модель какая-то!

— Где же вы живете, прелестное создание, по ночам бросающееся под машины?

Она назвала адрес. Фантастика! Это был мой дом! О чем я и сообщил ей, неожиданно развеселившись.

— Да я там всего со вчерашнего дня живу. Сняла квартиру. Родители уехали за границу.

Уже сидя рядом со мной, она как-то торопливо рассказывала:

— Я нашу трехкомнатную на Садовом кольце сдала знакомым фирмачам за большую-большую кучу денег, а тут сняла за совсем маленькую кучку. Арифметика в мою пользу. — Она явно веселилась, подсчитывая барыши.

— Вы не боитесь первому встречному рассказывать о своих больших доходах? — улыбнулся я.

Девочка мне определенно нравилась.

— Вообще-то я Марина.

— Саша, — сказал я.

— Уж раз вы меня не задавили, когда имели такую возможность, то теперь мне вас можно не бояться, — как-то очень нелогично ответила она и засмеялась. Тут-то я и понял, наконец, что моя попутчица была уже изрядно навеселе.

Доехали мы на удивление благополучно. Больше под колеса моей «пятерки» красавицы не бросались. Зато одна из них сидела рядом со мной.