Кот, который читал справа налево - Лилиан Джексон Браун Страница 23

— Она уравновешенная, умная женщина, — ответил Квиллер, — даже если и кукла. Она не принадлежит к тому типу женщин, которые бьются в истерике.

— Если моя жена когда-нибудь увидит меня лежащим в луже крови на полу, я хочу, чтобы она билась в истерике, и как следует! Я не хочу, чтобы она мчалась домой, подкрашивала губки и вообще приводила себя в порядок для того, чтобы принимать посетителей. Представь себе даму, которая не помнит, звонила ли она своему мужу и была ли заперта дверь галереи!

— Она была в шоке. В голове у неё всё смешалось. Она всё вспомнит завтра или послезавтра. Что ты думаешь о портрете её мужа, который она написала?

— Превосходно! Эрл — холодная рыба. Я сам никогда не смог бы сделать фотографии лучше, чем этот портрет.

— Раньше я пребывал в уверенности, что все эти современные художники пишут только точки и кляксы, потому что просто не умеют рисовать, — заметил Квиллер. — Но сейчас я уже не так в этом уверен. Зоя действительно талантлива.

— Если она действительно так талантлива, почему же она попусту тратит время на этот модернистский хлам?

— Возможно, потому, что это продается. Кстати, я хотел бы познакомиться с нашим репортёром, ведущим уголовную хронику.

— Лодж Кендал? Ты с ним ещё не знаком? Он всегда бывает в пресс-клубе наверху во время ленча.

— Я бы хотел поговорить с ним.

— Желаешь, я организую вашу встречу завтра? — предложил Одд.

— О'кей. Куда ты теперь направляешься?

— Обратно в лабораторию.

— Если это по дороге, может, подбросишь меня к дому?

— Без проблем.

Квиллер взглянул на свои часы:

— Половина десятого! А я забыл покормить кота!

— Ха—ха, — рассмеялся Одд, — я же говорил тебе, что Маунти берет тебя в качестве сиделки для своего кота.

Несколько минут спустя, когда машина свернула на Бленхейм-плейс, он спросил:

— Разве это соседство не беспокоит тебя? Эти подозрительные типы на улицах!

— Они мне не мешают, — ответил Квиллер.

— Меня бы не заставили жить здесь. Я трус по натуре.

Сложенная газета лежала на крыльце дома № 26. Квиллер поднял газету, открыл входную дверь, вошёл и быстро затворил её за собой, радуясь, что наконец оказался в тепле. Он несколько раз подёргал дверную ручку, как просил его делать Маунтклеменс, чтобы удостовериться, что дверь заперта.

Вторым ключом он открыл внутреннюю дверь в вестибюль и тут же в испуге отпрянул назад. Откуда—то из темноты доносился дикий вой. Сознание Квиллера затуманилось. Усы встали дыбом. Сердце в груди отчаянно прыгало. Инстинктивно он свернул газету наподобие дубинки.

Затем он вдруг догадался, что это был за шум. Это Коко дожидался его. Коко давал ему нагоняй. Коко был в ярости.

Квиллер прислонился плечом к дверному косяку и широко зевнул. Затем не спеша ослабил узел галстука.

«Никогда больше не делай этого», — всем своим видом говорил он коту.

Коко сидел на столе и яростно изрыгал поток оскорблений.

— Всё в порядке, всё в порядке, — прикрикнул на него Квиллер. — У меня были очень важные дела в городе.

Коко продолжал свою тираду.

— Подожди, пока я сниму пальто, ладно?

Когда Квиллер начал подниматься по лестнице, вой прекратился. Кот скакал впереди и вёл его в квартиру Маунтклеменса, которая была погружена в кромешную тьму. Квиллер ощупью нашёл выключатель. Эта задержка вызвала раздражение Коко, который отреагировал на неё очередным выступлением — на этот раз душераздирающие крики имели низкий горловой характер и несли в себе неприкрытую угрозу.

— Иду, иду, — успокоил его Квиллер, следуя по длинному узкому холлу за котом.

Коко вёл его прямо к холодильнику, в котором на стеклянном подносе его дожидался кусок говядины. Было похоже, что это вырезка.

Квиллер положил мясо на встроенную в стол доску для резки и окинул кухню взглядом в поисках острого ножа.

— Где он держит ножи? — спросил он Коко, выдвигая один за другим ящики стола.

Коко легко вспрыгнул на соседний шкафчик и носом указал на стену, где на магнитной планке остриями вниз висели пять красивых ножей.

— Спасибо, — поблагодарил его Квиллер. Он начал резать говядину, поражаясь качеству заточки ножа. Острое лезвие превратило процесс резки мяса в сплошное удовольствие. «Как нарезать коту говядину? Маунтклеменс говорил, размером с боб? Так, а что же насчет бульона? Он велел нагреть мясо в бульоне! Где находится бульон?»

Кот сидел на шкафчике, внимательно наблюдая за каждым движением Квиллера. Его взгляд можно было бы назвать нетерпеливым и хмурым.

Квиллер поинтересовался:

— Как насчёт того, чтобы съесть это сырым, старина? Ведь уже поздно.

Коко издал горловое мяуканье, в котором Квиллеру почудилось одобрение. В шкафчике для посуды он нашёл белую фарфоровую тарелку с широкой золотой каёмкой. Он по возможности привлекательно разложил мясо на тарелке и поставил её на пол рядом с керамической миской для воды с надписью «Кот» на трех языках.

С мягким стуком Коко спрыгнул на пол, подошёл к тарелке и исследовал говядину. Затем посмотрел на Квиллера с явным недоумением.

— Ну, давай ешь, — поощрил его Квиллер. — Получи удовольствие, на здоровье.

Коко наклонил голову к тарелке ещё раз и фыркнул. Затем коснулся лапой куска мяса и заметно содрогнулся. Затем брезгливо отряхнул лапу и ушёл прочь, гордо подняв хвост, указывающий точно на Полярную звезду.

Позже, после того как Квиллер нашел в холодильнике немного жидкого бульона и приготовил мясо как следует, Као Ко Кун согласился приступить к обеду.

На следующий день во время ленча с Арчи Райкером и Лоджем Кендалом Квиллер рассказал им об этом происшествии.

— Но сегодня утром я вел себя замечательно и выплатил свой долг сполна. Коко разбудил меня в половине седьмого криками. Я поднялся и, к его удовольствию, приготовил такой завтрак, какой он хотел. Я думаю, он позволит мне выполнять эту работу, пока Маунтклеменс в отъезде.

Репортёр по уголовной хронике был молод, напряжен, серьёзен, педантичен и неулыбчив. Он сказал:

— Вы хотите сказать, что позволяете коту командовать собой?

— Действительно, я чувствовал себя виноватым перед ним. Бедный маленький кот ничего не ест, кроме вырезки и pаte de la maison. Жаль, что не могу поймать для него мышку.

Арчи объяснил Кендалу:

— Видите ли, этот сиамский кот — прямой потомок египетского бога. Он не только умеет обижаться и командовать, но ещё и читает газетные заголовки. Совершенно очевидно, что кот, который умеет читать, имеет право командовать корреспондентом, не умеющим ловить мышей.