История безнравственности - Чингиз Абдуллаев Страница 23

– Надеюсь, что роман интересный, – сказал Дронго.

– Очень. Но твой «роман» тоже должен быть достаточно занимательным, – произнесла Джил. – Почему так долго?

– Проверяли мою личность. Выяснили, что я эксперт по вопросам преступности, и решили подключить меня к расследованию этого убийства.

– Они узнали об этом случайно, ты ничего им не говорил?

– Они узнали об этом от меня, и я им об этом, конечно, сказал. Но потом они проверили через начальника полиции, который меня лично знает, и убедились, что все в порядке.

– И ты опять будешь искать неизвестного преступника, – вздохнула Джил. – Мне иногда кажется, что подобное занятие даже доставляет тебе некоторое удовольствие.

– Во всяком случае, я умею это делать достаточно хорошо. Так говорят другие.

– Надеюсь, ты не забудешь о том, что мы приехали сюда на отдых, – напомнила Джил.

– Ни в коем случае. Но сама подумай, где еще они сумеют найти в Эстепоне специалиста, знающего русский язык и понимающего проблемы этой шестерки.

– Ты думаешь, что убийца кто-то из них?

– Пока ничего не могу сказать, понятно одно – убийца находится рядом. Он сделал неудачную попытку за завтраком и решил повторить ее уже в номере Фигуровского. Нужно прежде всего выяснить для себя – почему он так торопился, почему он отчаянно пытался убрать Фигуровского в эти несколько дней. И тогда мы поймем, кому было выгодно устранение господина Фигуровского.

– И там был еще этот человек, тоже прилетевший из России, – напомнила Джил, – кажется, Вязанкин. Он очень нехорошо говорил про погибшего.

– Я об этом помню, – кивнул Дронго, – и думаю, что нужно иметь в виду и эту странную пару. Но давай отложим наши рассуждения до завтрашнего утра.

– Давай, – согласилась она. – Я уже поняла, что в этой поездке моим спутником будет сеньор Эко, а не ты.

– Обещаю не оставлять тебя надолго, – улыбнулся Дронго. – Самое большое – на день или два.

На следующее утро, уже за завтраком, они обратили внимание на спустившуюся в ресторан Зою Фигуровскую. Она была в легком брючном костюме, с собранными волосами. Происшедшее событие, конечно, наложило на нее отпечаток, глаза были припухшие и красные, но обувь на высоких каблуках она все-таки надела, как и золотой браслет оригинальной работы на руку. Ее спутники проявляли к ней понятное внимание, стараясь не расстраивать лишними расспросами.

– Я думала, что она не выйдет к завтраку, – поразилась Джил. – Неужели у нее хватает сил еще спускаться в ресторан после случившегося?

– Как видишь, – мрачно ответил Дронго. – Она, конечно, расстроена его смертью, но сейчас больше думает о наследстве, оставшемся от мужа. И как только полиция разрешит, сразу покинет этот отель, чтобы заняться именно этими проблемами.

После завтрака они поднялись в холл отеля, где увидели Вязанкина и его спутницу. Он говорил с кем-то по телефону, возбужденно размахивая руками.

– Можешь себе представить, эта скотина все-таки сдохла! Честное слово, я начинаю верить в Бога. Нет, мы, конечно, ничего не знаем, но здесь говорят, что его отравили. – Он огляделся по сторонам и, убедившись, что, кроме Дронго и его спутницы, рядом никого нет, тихо продолжил: – Все так и случилось, как должно было случиться.

– Вот видишь, – сказала Джил, – он очень подозрительный человек. И так радуется смерти своего ближнего. Это непорядочно и очень неприятно…

– Боюсь, что люди уже давно не оперируют такими терминами, как «порядочность» или «непорядочность», – грустно заметил Дронго; очевидно, у него были свои личные причины для подобных рассуждений.

Они увидели входящих в отель комиссара Аламейду и следователя Лопеса. Кроме Эрики, их сопровождал еще молодой человек лет двадцати пяти. Следователь первым шагнул к Дронго:

– Я всю ночь читал сообщения о ваших расследованиях в Интернете, – признался он, – и в Википедии столько про вас написано… Неужели все это правда?

– Конечно, нет. Там всегда все немного преувеличено, – усмехнулся Дронго.

– Идемте в наш кабинет для допросов, – предложил комиссар Аламейда, – и начнем с его супруги. Пусть она хотя бы вспомнит, кто еще навещал ее мужа вчера днем. А это – сеньор Навас. Он учился в Москве и поможет нам с переводами на русский язык. Хотя еще должен прибыть российский консул. Он обещал приехать к десяти часам.

Они прошли в кабинет директора. «Слишком много людей», – недовольно подумал Дронго. И в этот момент в кабинет вошел еще один человек. Ему было лет тридцать пять. Светлые редкие волосы, круглое лицо, очки, мягкий, округлый подбородок. Это был сотрудник российского посольства Вадим Дмитриевич Колосов. Он представился, пожал всем руки, сообщил о том, что посольство готово взять на себя транспортировку тела погибшего в Москву. Очевидно, в посольстве уже знали о финансовых возможностях погибшего.

– Об этом пока рано говорить, – недовольно заметил комиссар Аламейда, – мы только начали проводить расследование, и раньше, чем через несколько дней этот вопрос не может быть решен. Наши эксперты уже подтвердили, что сеньор Фигуровский был отравлен, а не умер от сердечного приступа, поэтому обычное оформление документов в этот раз просто невозможно.

– Да, я понимаю, – согласился Колосов, – но мы хотели бы максимально уменьшить срок выдачи тела погибшего для последующей его отправки на родину.

– Сделаем все, что сможем, – кивнул комиссар. – А это – сеньор Дронго. Он, кажется, ваш соотечественник.

Колосов повернулся к эксперту:

– Вы из России?

– Я приехал из Италии, но большую часть времени живу в Москве, – пояснил Дронго. – Вы же знаете, что всех, кто приезжает из республик бывшего Союза, все еще по привычке называют «русскими».

– Знаю, – улыбнулся Колосов. – Мне сказали, что вместе с Фигуровским прилетели еще две семьи из Москвы.

– Да, – подтвердил Дронго, – одна армянская, другая казахская. Но наши следователи будут упрямо называть всех «русскими». Их можно понять. Мы же не отличаем басков и каталонцев от остальных испанцев. Или шотландцев и ирландцев – от англичан. Так и они не вникают в наши национальные отношения.

Все расселись по стульям, и Аламейда попросил пригласить супругу погибшего. Как только она вошла, Колосов поднялся с места и подошел к ней.

– Примите наши соболезнования, – проникновенно сказал он, пожимая руку вдове. – Можете не сомневаться, что мы будем защищать ваши интересы, госпожа Фигуровская, и сделаем все, чтобы в максимально короткий срок получить разрешение на ваш выезд обратно в Москву и передачу тела российской стороне. Все расходы посольство готово взять на себя, с учетом последующей оплаты этих расходов вашими представителями. Мы намерены защищать ваши интересы и перед испанскими официальными лицами, для чего вам нужно будет подписать соответствующие документы.