Объект власти - Чингиз Абдуллаев Страница 23

Конелли знал русский язык.

— Она — свидетель, — напомнил он по-русски, — а согласнонашим законам мы не можем подвергать ее никаким допросам с применением гипноза.Это будет приравнено к пытке. В нашей стране никто не разрешит допрашиватьсвидетеля таким образом.

— Господин Конелли, — негромко ответил также по-русскиДронго. — В вашей стране держат десятки и сотни заключенных на базе вГуантанамо без решения суда, только потому, что эти люди подозреваются втеррористической деятельности. Мало того что они сидят там годами, их еще иподвергают пыткам. В том числе физическим.

— Вы прилетели сюда, чтобы рассказать мне об этом? — спросилКонелли. Нужно отдать ему должное, он умел держать удар.

— Вы говорите по-русски? — вмешалась Олеся. Будучи полькой,она понимала русский язык. — Вы знаете русский язык?

— Немного, — ответил Конелли.

— Я еще раз прошу вас, пани Бачиньская, сосредоточиться ивспомнить, где вы могли видеть этого человека, — напомнил Дронго.

Нащекина нахмурилась. Она уже смирилась с поражением, итакая настойчивость Дронго казалась ей ненужной.

— Нет, — повторила Олеся, — я его нигде больше не видела.

— Может, она права, — снова вмешался Саймонс, — почему вытак уверены, что она должна знать этого типа?

— Иначе ее не хотели бы убить в Чикаго, — пояснил Дронго. —Они и так разрушили офис, перебили всех в Брюсселе. Для чего тогда они приехалив Чикаго?

— Может, хотели выйти через нее на этого Дзевоньского?

— Нет. Они точно знали, что не смогут на него выйти. Имнужна была она. И должна быть причина, по которой ее хотели убить.

— Она работала в офисе Дзевоньского. Этого достаточно, —упрямо напомнил Саймонс. — В моей практике таких случаев сколько угодно. Убираютвсех свидетелей.

— Свидетелей чего? — разозлился Дронго. — Что она можетрассказать? Что она знает? У нас есть его фоторобот, о нем может все рассказатьсам Дзевоньский, а она видела только приходившего к ним мужчину и больше ничегоне знает. Тогда почему ее хотят убить?

— А почему убили остальных? — начал нервничать Саймонс.

— Им важно было разгромить офис. Поэтому они и перебили всехнаходившихся там людей. Сожгли документы, похитили жесткие диски. Но почему онитак упрямо преследуют Олесю Бачиньскую?

— Перестаньте, — вмешался Конелли. — Мы все равно ничего неузнаем таким образом. Нужно заканчивать.

— Да, — согласилась Нащекина, — очевидно, она ничего неможет вспомнить.

— Олеся, — попытался в последний раз Дронго, — вспомните,где еще вы могли встретить этого человека? В ресторанах, в барах, в кафе, вклубах, в театрах, на футболе… Где?

Она опять нахмурилась, пытаясь вспомнить.

— Перестаньте, — строго сказал, поднимаясь со стула,Конелли, — все и так ясно.

— Нельзя выжать из человека то, чего он не помнит, —рассудительно пробормотал Саймонс. Ему было приятно, что этот приехавший щегольпотерпел поражение. Он справедливо подозревал, что сам накануне потерпелнеудачу именно из-за того, что этот тип был рядом с женщиной. И возможно,нравился ей.

— Вам придется охранять ее все время, — тихо произнес Дронгопо-русски, обращаясь к Конелли, — пока мы не найдем этого человека. Выдопускаете ошибку.

— Мы применим к ней программу защиты свидетелей, —отреагировал тот. — В нашей стране с этим нет особых проблем. Мисс Бачиньскаяне может вернуться в Бельгию. Кроме того, она стала наследницей миллионов своейубитой родственницы. И наверняка сама не захочет уехать обратно в Европу.

Бачиньская поняла, о чем они говорят.

— Я не хочу в Европу, — заявила она по-польски. — Мне лучшеостаться здесь.

— Вы останетесь, — успокоил ее Дронго, обращаясь к нейпо-английски, — можете ни о чем не волноваться. Тем более что вы тут получилинаследство. Надеюсь, с его оформлением у вас не будет проблем.

— Спасибо. — Олеся вдруг изменилась в лице. — С оформлением?С оформлением этой квартиры?

— Нотариус подтвердит завещание, — вмешался Саймонс. Онподнялся, собираясь выйти.

Следом за ним поднялась Нащекина. Только Дронго упрямо сиделна стуле.

— Пойдемте, — предложил Саймонс. Этот тип вызывал у неготеперь сожаление.

— Возможно, она еще что-то вспомнит, — предположил Конелли.

— Да, — вдруг сказала Олеся, — я его видела еще один раз.

Все обернулись к ней. Саймонс нахмурился. Он не ожидалтакого развития ситуации.

— Я видела его, когда мы вместе с Раулем оформляли машину, —вдруг ошеломленно сообщила Олеся. — Он был в офисе той фирмы. Они сиделивтроем. Когда мы проходили, дверь закрыли, но я его заметила. И он тоже насувидел. Меня с Раулем.

— Кто такой Рауль? — быстро спросил Конелли.

— Это мой друг. Бывший друг, — поправилась Бачиньская.

Нащекина шагнула к ней. Она не могла поверить, что ситуациятак изменилась.

— Название фирмы помните?

— «Одеон». Они торгуют автомобилями. В основномподержанными. Но привозили на заказ и новые машины.

— Как зовут вашего друга? — громко спросил Конелли.

— Рауль Феррейра, — ответила Бачиньская, — он сейчасвыступает за итальянский футбольный клуб.

— Какой клуб? Название помните?

— Да, конечно. Он выступает за «Парму». Они его купили.

Конелли и Саймонс переглянулись. Первый достал сотовыйтелефон и набрал номер.

— Срочно найдите мне номер телефона футбольного клуба«Парма». Да, в Италии. Срочно. Код я знаю, конечно.

Все смотрели на Дронго. Он единственный сохранялотносительное спокойствие.

— Вы уверены, что видели его именно там? — уточнил Конелли.

— Да, я вспомнила. Мы оформляли машину. Новый «Лексус» дляРауля. И там я увидела этого русского. Он сидел в офисе с двумя другимимужчинами. Увидев нас, он отвернулся и ничего не сказал. Но я его рассмотрела.

Раздался телефонный звонок. Конелли, прижав телефон к уху,молча записал номер, который ему продиктовали. Затем начал звонить в Италию.Через минуту ему ответили.

— Это футбольный клуб «Парма»? — спросил он по-итальянски.

— Да, синьор, чем мы можем быть полезны?

— Меня интересует футболист из Португалии, выступающий заваш клуб. Рауль Феррейра. Скажите, я могу узнать номер его телефона?