Черное зеркало - Наталья Александрова Страница 23

– Вы очень любите все розовое, – проговорил Евгений, не задавая вопрос, а констатируя очевидный факт.

– А кто же его не люби-ит? – протянула Римма Марковна, округлив глаза. – Одна только у меня проблема…

– Всего одна? – с завистью проговорил Евгений. – У меня их гораздо больше…

– Ну да… по телевизору очень знающая женщина сказала, что, если в доме все исключительно в этих оттенках, самой розовое носить нельзя, а то потеряешься. Вот и приходится носить одежду другого цвета, а я так люблю розовое!

При этих словах она приподняла край халата, как бы невзначай продемонстрировав тронутые целлюлитом ляжки.

Надежда кашлянула и проговорила:

– Римма Марковна, мы вообще-то пришли насчет матрешки. Вы не забыли? Вы уж извините, но я на работе, время дорого.

– Ах, матре-ешка! – протянула хозяйка, с сожалением одернув халат и недовольно покосившись на Надежду. – А может быть, Евге-ений хочет чаю или, наоборот, кофе? У меня о-очень хороший кофе! Такой, знаете, в розовой коробочке с позолотой.

– Хорошо бы все же сначала разобраться с матрешкой.

– Ну, матрешка так матрешка… тогда пойдемте, я вам покажу свою колле-екцию…

Она проследовала по коридору и вошла в следующую комнату – просторное помещение с эркером, заставленное застекленными шкафчиками. Слева от входа шкафчики были заполнены нарядными куклами с фарфоровыми личиками и завитыми волосами, справа – матрешками всех цветов и размеров: маленькими и большими, румяными и бледными, блондинками и брюнетками, в цветных сарафанах, вечерних платьях и нарядных кофточках.

Надежда обратила внимание, что, несмотря на такое разнообразие, многие матрешки неуловимо походили на свою хозяйку.

– Большая коллекция! – проговорил Евгений, чтобы польстить Римме Марковне и упрочить психологический контакт.

– Да, больша-ая! – пропела та, любуясь своим собранием. – Это моя семья…

– Что? – переспросил Евгений, думая, что ослышался.

– Да, это моя семья… – хозяйка взглянула на собеседника. – Вот вы, Евгений, как я вижу, не женаты?

– Ну… я вообще-то разведен…

– Надо же, какое совпадение! Я тоже разведена. – Римма Марковна машинально дотронулась до безымянного пальца на правой руке. – Мой бывший муж… конечно, он помогает мне материально, но это не примиряет меня с одиночеством… вам знакомо это чувство? – Она вздохнула и искоса взглянула на Евгения.

Надежда снова кашлянула и напомнила:

– Мы вообще-то насчет матрешки…

– Ах да… Вот все мои матрешки. Любуйтесь.

– А где та, которую вы вчера купили у Ашота Арменовича?

– Ах, Нюша! Она вот здесь, в этом шкафчике… сюда я поселяю новеньких, пока они не вольются в коллектив.

Римма Марковна указала на первый шкафчик справа, где на верхней полке стояла расписная матрешка в розовом цветастом сарафане.

– Нюша, – обратилась к ней Римма Марковна, – эти люди пришли с тобой познакомиться.

Евгений вопросительно взглянул на Надежду – та ли это матрешка, которую она должна была взять в тайнике?

Надежда пригляделась к кукле и пожала плечами: определенно ответить она не могла. В тайнике было темно, а при ярком дневном свете все выглядело иначе. Кроме того, ее сбивало с толку множество других матрешек вокруг.

– Можно мне посмотреть ее поближе? – спросил Евгений.

– Можно, но только очень аккуратно!

Римма Марковна открыла шкаф. Евгений осторожно взял матрешку в руки, открыл ее…

– Что вы делаете? – воскликнула хозяйка. – Ей же неприятно!

– Извините, но я должен взглянуть, что у нее внутри.

– А если кто-нибудь захочет посмотреть, что у вас внутри?

Надежда решила отвлечь хозяйку, чтобы подыграть Евгению, и, изображая восхищение, проговорила:

– Римма Марковна, какая у вас прекрасная коллекция! Вы, наверное, собирали ее всю жизнь?

– Нет, что вы! Только после развода. Раньше мой муж… мой бывший муж не позволял мне этого. А теперь он не контролирует мои расходы. Вот вы, я вижу, замужем?

– Да… второй раз…

– Второй? – глаза Риммы Марковны вспыхнули. – Это было трудно?

– Что именно?

– Найти второго мужа. Вы долго его искали?

– Да, знаете, я его как-то не искала. Это само собой получилось.

– Ах, вы не хотите со мной делиться сокровенным… – пригорюнилась Римма Марковна.

Надежда уже не знала, как бы поскорее уйти из этого дома, и взглянула на Евгения. Тот уже расставил на столе восемь матрешек разного размера и открывал девятую.

– Ах, остановитесь, не открывайте! В женщине всегда должна оставаться хотя бы одна, последняя тайна!

Но Евгений уже открыл. Внутри нее оказалась десятая, самая маленькая матрешка, и больше ничего.

– Как вы жестоки! – расстроилась Римма Марковна. – Разве можно так поступать с женщиной?

– Извините, но нам, наверное, уже действительно пора, – проговорила Надежда, поняв по разочарованному виду Евгения, что он не нашел того, что искал.

– А как же чай? Или кофе? У меня такой хороший кофе, в розовой коробочке…

– Извините, как-нибудь в другой раз, – необдуманно проговорил Евгений.

– В другой? – ухватилась за его слова хозяйка. – Так вы ко мне еще придете? Приходите непременно! Буду вас ждать! Только уж вы приходите без мамы!

– Он придет с детьми, со всеми четырьмя! – ответила за спутника Надежда, потерявшая терпение.

– Что?! – поперхнулась хозяйка, но тут кое-что вспомнила: – Вы же говорили, что у вас тоже есть матрешка, очень ценная! Я хочу на нее посмотреть!

Евгений, который уже направлялся к двери, остановился в растерянности и протянул Римме Марковне коробку с матрешкой. Та вцепилась в нее коршуном:

– Какая хорошенькая! И какая одинокая! Прямо как я! Я чувствую в ней родственную душу! Продайте мне ее!

– Она не продается! – отрезала Надежда. – Сами подумайте, разве можно купить родственную душу?

– А что – нельзя?

Но Надежда уже выхватила у нее из рук коробку с матрешкой, взяла Евгения под локоть и вытащила из квартиры.

Под ехидными взглядами плюшевых обезьян спутники пересекли площадку и юркнули в лифт.

– Значит, я выгляжу как твоя мама? – процедила Надежда, разглядывая свое отражение в зеркале лифта.

– Да не обращай ты на нее внимания! – отмахнулся Евгений. – Глупая женщина…

– И то верно, глупая, некрасивая и одинокая, но на тебя глаз положила. Может, зайдешь к ней в гости? Кофейку попьете из розовой коробочки, то-се…