Колыбель для ласточки - Анастасия Дока Страница 23

— Она не была воровкой, но в последнее время стала рассеянной, едва справлялась с делами, и я испугалась за бизнес. У нас и без того проблемы.

— Кариша имеет в виду то, что у нас кто-то сливает заказчиков. Но к смерти Лары это не имеет отношения. Я уже знаю, кто этот человек. Я его уволил.

— Хорошо, — выдохнула Карина. — А то я начала думать на…

— Лару?

— Да. Я даже хотела этого, папа! Хотела, чтобы ты перестал смотреть на неё влюблёнными глазами! Почему она всем так нравилась?

— Симпатию трудно объяснить, Кариш. И Александре это вряд ли интересно. Просто есть люди… — вернулся взглядом к потолку, — как бабочки. Ими любуешься.

— И Лара была для вас именно такой? — спросила детектив.

— Да. Но разве в этом есть что-то плохое? Вы сами, Александра, любуетесь музыкантами, актёрами? Наверняка. Это тоже самое.

— Знаменитости и ваши соседи — не одно и тоже.

— Мы не были соседями, но да, я вас понял. А вы меня — нет. Лара была для меня музой, очарованием. Мне хотелось её общества, но наши желания не совпадали.

— Муза умерла. Что вы будете делать? — спросила детектив, задумавшись над странным признанием Фурского. О музе она никак не ожидала услышать.

— Музы сменяют друг друга. Они, как и вдохновение, непостоянны. Печальная история, но будет другая муза. Так заведено.

— Только у тебя, — угрюмо заметила Карина. — Кто-то живёт с одной женщиной всю жизнь.

— А я бы и жил, но мою любовь забрал рак. К тому же я не думаю, что, отказавшись от счастья, я кому-то сделаю лучше.

— Так вы всё-таки имели на Лару конкретные виды?

— Нет, Александра, вы меня снова не поняли. Я говорил о счастье.

— Но не о любви?

— Не о любви. А вы хотите поговорить об этом?

Александра поняла, перед ней мастер запудривания мозгов. Сейчас они поговорят о чувствах, о вечном и забредут от дела так далеко, что путь обратно уже будет не найти.

— Вы задумались. Боитесь, что я уведу вас от тех вопросов, какие вертятся на языке?

— А вы знаете, о чём я хочу спросить?

— Вероятно о том, для чего мне муза. Я ведь не творческий человек.

— Не угадали. Я хочу задать вопрос вашей дочери, — детектив перевела взгляд на Карину. — Если вы не любили Зотову, почему взяли заместителем?

— Не знаю. Наверно это ненормально.

— Так в чём причина?

— Меня тянет на… тянет на…

— Проблемы, — подсказал Фурский.

— И ещё мне нравилось быть выше, указывать, что делать. Я сваливала на неё все дела и видела, как она зашивается.

— И вам это нравилось?

— Нравилось. А вам бы не понравилось?

— Кариша задаёт резонный вопрос.

— Вопросы здесь задаю я.

— Уходите от ответа? — Фурский снова пил вино.

— Перехожу к главному. Итак, у Зотовой были проблемы и, боясь за бизнес, вы решили отправить её на отдых. Ничего не путаю?

Фурские кивнули. Не одновременно.

— Из лучших побуждений рекомендовали «Жар-птицу», место, где работает Наталья. Именно она и сообщила вам о случившемся. Верно?

— Я сама узнала. Позвонила ночью Ларе, и мне сказали.

— Кто сказал?

— Не знаю. Мужчина.

— Наверное полицейский. Кариша была очень расстроена и даже не сразу поняла, что он сказал.

— А вы были рядом с дочерью?

— Да, эту ночь я провёл на её квартире. Карише было плохо.

— Причина?

Впервые за время разговора Александра увидела на лице Фурского эмоцию, в подлинности которой не сомневалась.

Олег Станиславович вздохнул. По-настоящему. И пояснил:

— Карише приснилась мама. Если у вас полная семья, вы вряд ли поймёте, Александра, но для Кариши встреча с мамой во сне — это великая награда.

— Спасибо, — прошептала Карина.

И вновь детектив увидела в этой семье что-то до странного настоящее и прекрасное. На короткое мгновение, на долю секунды и отец, и дочь погрузились в тёплую грусть.

* * *

Разговор постоянно менял направление, рассказчики дополняли друг друга, перескакивая с эмоции на эмоцию, с мысли на мысль, и Александра в сидевшей за столиком паре видела людей странных, одиноких, по-своему несчастных, хотя Фурский, в отличии от дочери, это и скрывал. Обиды внутренние старые выплывали наружу, грозя перерасти в нескончаемый поток. Под конец семейной драмы Александра не выдержала и покинула Фурских. Но главное, она получила ответы на все вопросы. Даже по поводу странных «Кухонь». Оказалось, это игра на упрямство. Карина всегда пыталась переиграть отца. Только не получалось: ни раньше, ни сейчас. Она сдалась, узнав о смерти той, кому желала самого тёмного зла.

Теперь детективу нужно было обдумать море полученной информации. Фурские выпадали из поля подозрений. Пока.

И всё же, оказавшись дома, она изучила биографию Фурского. Его гипнотизирующий взгляд не давал ей покоя. Доверие к Олегу Станиславовичу было шатким. Не верила детектив, что в семье, где королём выступает отец, могут иметься серьёзные тайны. Карину он явно подавлял. А что с Натальей? Неужели вторая дочь каким-то образом могла хранить секреты о биткоинах и причастности к убийству, произошедшему два года назад? Или у Натальи были проблемы, и ей пришлось прикрывать настоящего преступника? Но мог ли об этом не знать такой человек, как Фурский?

Александра снова взялась за маркеры. Цвет, много цвета заполнило бумагу: рассуждения, перенесённые на лист, помогали расставить всё по мысленным полочкам.

Ничего подозрительного не обнаружилось: семья казалась чистой. Селивёрстова перешла к более узкому кругу, связанному с жертвой — к Нильским. Записала:

Знала ли Вероника о проблемах подруги? Если они были так близки, несомненно. Почему тогда не сообщила? Зачем скрывала? Что ещё она не рассказала? Не эти ли тайны Нильская держит в тетради? Не там ли ответы на мои вопросы? Или крепкая дружба лишь ширма? Но тогда врёт и Максим. Фурские не самые адекватные люди, но зато они кажутся честными, чего не скажешь о Нильских и Маниной. Нужно встретиться с ними ещё раз и вывести на чистую воду. Завтра.

Какое-то время детектив ждала новостей от Бриза и сообщения от Колосова, но заботы дня свалили с ног. Устроившись на кровати в уютно-жёлтых носках, Александра закрыла глаза. Передохнуть, набраться сил, побыть в тишине собственных мыслей и чувств. Взгляд Фурского до сих пор был в памяти. Он скользил по лицу, шее и снова по лицу. Особенно по губам, когда те открывались.

Неприятный взгляд.

Уже засыпая, она вспомнила и другое своё ощущение: такое, словно кто-то за ней наблюдает. Показалось?