Пепел прошлого - Галина Владимировна Романова Страница 23

– Я ничего не знаю. Спал я, Гавриил Николаевич. – Сережа Гапонов старательно смотрел мимо Устинова, что внушало ему надежду. – Время-то сколько было?

– Часа два-три ночи.

Устинов оглянулся на прикрытую дверь комнаты Сережи – ему все время казалось, что за ней кто-то стоит. Может, он ошибался, и скрип половицы под тяжелыми ногами ему лишь почудился, а может, и нет – Сережин папа подслушивает.

– Ну вот! – неубедительно фыркнул Сережа. – Я десятый сон в это время вижу. – Он подумал, помолчал и добавил: – Обычно.

– Угу… – Устинов согласно кивнул и снова покосился на приоткрытую дверь, за которой скрипели половицы. – Я подумал, может, та ночь была какой-то необычной, а? Может, ты в туалет вставал, и как раз в это время мимо вашего дома проехала машина. Я же не говорю, что ты той ночью со своей новой игрушкой баловался!

– Какой игрушкой? – Сережа слегка побледнел.

– Ну, я слышал от медсестры, а та от своих внуков, что тебе будто бы на день рождения квадрокоптер подарили, и не простой, а с камерой. Врут? Вижу, врут. Вот люди, а!

Сережа упорно молчал, уставившись на дверь немигающим взглядом. Устинов встал с узкого дивана, походил по просторной комнате, огляделся.

Хорошая комната у отпрыска Гапоновых! Он о такой в детстве даже мечтать не мог – его воображение так далеко не заходило. Во всю стену модный стеллаж, заваленный всякими мальчишескими штучками, играми, дисками. По другую стену – большой компьютерный стол, на нем монитор, наушники и великолепный, мощный процессор на подставке. Сережа любил компьютерные игры. А кто их не любит в его возрасте! Слева от двери кровать, к слову, развороченная – не заправил, как проснулся. «Балованный отпрыск у Гапоновых, – сделал вывод Устинов. – К труду не приучен». По правую сторону от двери – узкий шкаф, видимо, для одежды.

Устинов шагнул к нему, резким движением распахнул створки и присвистнул.

– Надо же, не врут, и правда – квадрокоптер. С камерой! Стоящая вещь, Сережа.

Скрип за дверью сделался отчетливее: папаша, видимо, возмущался произволом доктора, но войти в комнату и поставить его на место не мог по ряду причин. Одна из них – чрезвычайно вспыльчивый нрав хозяина дома. По этой причине его жена часто ходила с синяками, а пару раз даже со сломанными ребрами, и Устинову приходилось ей помогать и никуда не сообщать. Жена за Гапонова просила, и сам он слезно просил. И клялся, что такого больше не повторится.

Но повторялось. Потому и вел себя сейчас смирно хозяин дома.

– Мне бы такой в детстве! – мечтательно произнес Устинов, закрывая дверцы шкафа.

– А у вас не было? – удивленно вскинул брови Гапонов-младший.

– Ни у меня, ни у моих ровесников, Сережа. Такого раньше вообще не существовало. Нет, может, где-то и было, у военных, к примеру. Но у нас, в свободном доступе… Нет, не было. Тебе повезло. Часто снимаешь? Или когда папа разрешит?

Это была ловушка, и Сережа в нее тут же попался.

– Вот еще! – фыркнул он, качнулся в удобном компьютерном кресле и подмигнул Устинову. – Папа часто рано ложится спать, не будить же мне его по пустякам, так ведь? Мне приспичило поснимать, а я его в плечо толкать буду? Себе дороже.

– И в ту ночь тоже? – чуть тише спросил Устинов и ткнул пальцем в нужное число на настенном календаре. – Ты не будил отца?

Гапонов-младший со вздохом кивнул. Опасливо покосился на приоткрытую дверь и показал, что информация в компьютере. Сейчас он сбросит ее на флешку, которой помотал перед носом Устинова, и отдаст ему.

Гавриил Николаевич согласно кивнул и тут же перевел разговор на грядущую вакцинацию в школе.

– Тебе необходимо поговорить с родителями, если ты согласен.

– А мне-то что. – Сережины пальцы ловко бегали по клавиатуре.

– Мало ли, может, ты прививок боишься, – с легким смешком предположил доктор Устинов.

– Я прививок не боюсь. Я боюсь последствий, – заявил умный мальчик, протягивая ему флешку с информацией, сделал серьезное лицо и с нажимом повторил: – Я всегда и во всем боюсь последствий, Гавриил Николаевич.

– О, вот тут… – Устинов поднял флешку до уровня его лица. – Тебе точно не нужно ничего бояться. Никаких последствий, уверяю тебя.

Флешку он тут же убрал в карман, и вовремя: дверь распахнулась шире, и, уставший подслушивать, в комнату вошел отец Сережи.

– Что за прививка, док, я не понял? – озадаченно наморщил лоб Гапонов-старший.

– Обычная, против сезонного гриппа. Уже старшеклассников почти всех привили – тех, чьи родители не против.

– Мы подумаем, – авторитетно заявил отец Сережи и принялся теснить доктора на выход.

До дома Устинов дошел очень быстро. Помчался бы бегом, да не хотел привлекать к себе внимания – суетливым, бегущим, нервным его никто никогда не видел в поселке.

Он отпер замок лишь с третьей попытки – руки сильно дрожали, он волновался. На записи что-то было, он не сомневался. Сережа шифровался не только из-за запрета ночных съемок: он что-то или кого-то снял и теперь отчаянно трусил. Что же там, что же там?..

Старенький стационарный компьютер грузился капризно долго. Монитор трижды обещающе подмигивал, но тут же снова потухал. Устинов успел сходить на кухню и сделать себе бутерброд из ржаного хлеба, вареной колбасы и сыра и съесть его почти наполовину, когда старая рухлядь, наконец, соизволила загрузиться. Он вставил флешку в разъем, пощелкал мышкой, загружая файл, и через минуту на экране появилась застывшая картинка въезда в их поселок.

Он нажал кнопку пуска и замер…

Ему пришлось бороться с собственной совестью почти час, прежде чем он решился позвонить своему бывшему пациенту. Он понимал, что его просьба прозвучит очень странно, и особенно объяснение, которое он придумал. Но доктор искренне надеялся, что его бывший пациент не станет задавать лишних вопросов.

Устинов в нем не ошибся.

– Конечно, я вас помню, док! – кажется, искренне обрадовался прооперированный им когда-то дядька. – Шовчик сделали – пластический хирург обзавидуется. Вы молодец, док! Всем рассказал, какие кадры у нас в глубинке прозябают. А по какому поводу? Может, надумали в Москву перебраться? Я готов посодействовать, док. Только скажите.