Выбери меня - Гэри Брейвер Страница 23

И последняя картина. Ангелика Кауфман, «Прощание Абеляра и Элоизы». Монахиня уводит рыдающую Элоизу от Абеляра, руки влюбленных тянутся друг к другу перед расставанием на веки вечные.

– Ее отправили в монастырь. Ему отрезали яйца, – сказал Коди. – Думаю, тут ясно, кто из них заплатил бо́льшую цену.

– Но это точно был не Абеляр, – сказала Тэрин. – Он получил то, что хотел, – провел остаток жизни в монастыре, не испытывая никаких сексуальных соблазнов.

– Спасибо, что согласились со мной встретиться, – сказала Тэрин, когда они с Джеком спустя час после экскурсии сидели за столиком в ресторане Музея изящных искусств. – Наверное, мне следовало назначить вам встречу согласно расписанию вашего офиса.

– Ланч не повредит нам обоим, так что легко можно совместить еду и разговор.

– Да, но… – Тэрин огляделась по сторонам, а в это время мимо них плавно и быстро прошел официант с четырьмя бокалами вина на подносе. – Но в кафе тоже и поесть, и поговорить можно.

– Здесь вкуснее, – заметил Джек и небрежно встряхнул салфетку, хотя на самом деле был немного напряжен.

Профессора часто ходят на ланч со своими студентами, и все же Джек чувствовал угрызения совести оттого, что сидел в этом ресторане с Тэрин. Ведь именно здесь они с Мэгги отмечали свою помолвку сразу после того, как он сделал ей предложение перед танцующими Ренуара.

Официант принес напитки: чай со льдом для Тэрин и бокал пино-нуар для Джека.

Джек отпил глоток и постарался сосредоточиться на настоящем моменте.

– Честно говоря, я подумал, что ресторан более уединенное место, чем кофейня. Дело в том, что я хотел бы вас поблагодарить за то, что вы выступили в мою защиту перед куратором Управления по вопросам равенства и соответствия требованиям университетов.

– Как вы узнали, что это была я?

– Элизабет Сакко сказала, что за меня заступилась студентка из моей группы. Я понял, что это были вы.

– Вообще-то, предполагалось, что у нас был конфиденциальный разговор. – Губы Тэрин слегка дрогнули в улыбке. – А та жалоба в любом случае полный бред. Не могу поверить, что ваши слова на семинаре могли кого-то до такой степени задеть.

– Я тоже.

– О любовной связи между преподавателями и студентами?

– Я говорил о книгах, но не оправдывал такого рода поведения.

– А сами?

– Что сам?

– У вас когда-нибудь был роман со студенткой?

У Джека сердце чуть ли не к самому горлу подпрыгнуло.

– Я женатый человек. И это строго запрещено правилами университета. Кроме того, я в два раза старше всех своих студентов.

– Вы говорите так, будто вы древний старик.

– По сравнению с вами – да.

– Но не настолько, чтобы я не могла с вами встречаться. – Тэрин улыбнулась.

Это замечание отдавало кокетством. Джек сначала насторожился, но потом решил пропустить его мимо ушей и отпил еще глоток вина.

– Забудем о правилах, я просто никогда не пойду на такое, потому что это неправильно.

Тэрин кивнула:

– И это отличает вас от других. Для вас важно, что правильно, а что нет. Для вас важна верность в отношениях. Большинству людей в этом мире плевать на все это. – Она подняла с пола свой пакет из сувенирной лавки музея. – Хотите посмотреть, что я купила?

– Да, конечно. – Джек с радостью ухватился за возможность сменить тему разговора.

Тэрин достала из пакета коробку, в которой оказалась керамическая статуэтка женщины с кинжалом в руке. На основании было выгравировано имя – Медея.

– Вы не стали покупать ничего, что связано с историей Абеляра и Элоизы?

– Нет, потому что моя героиня – это Медея.

– Медея?

Тэрин вслух зачитала описание на коробке:

– В греческой мифологии Медея наказала своего неверного мужа, убив их двоих детей. Оскорбленная и ослепленная ревностью и гневом, она задумывает грядущее преступление. – Тэрин посмотрела на Джека. – Она более интересный персонаж, чем Элоиза, вы так не считаете?

– И почему она интереснее?

– Медея не пассивна. Она активна. Она использует свой гнев, чтобы взять контроль над ситуацией в свои руки.

– Убивая собственных детей?

– Да, то, что она сделала, – чудовищно. Но она не прожила остаток своей жизни, причитая: горе мне, горе!

– И вы считаете, что это достойно восхищения?

– Я считаю, что это достойно уважения. – Тэрин убрала статуэтку обратно в коробку, а коробку запихнула в рюкзак. – Пусть даже мужчины могут быть в ужасе от самой этой идеи.

– Какой идеи?

– Я говорю о женской ярости. – Тэрин посмотрела Джеку в глаза, и от ее пронзительного взгляда ему стало не по себе. – Вот о чем мне бы хотелось написать. Средневековая литература делает акцент на женской пассивности. Средневековые авторы обременяют женщин всеми этими запретами. Они не позволяют нам быть откровенными, чувственными, своенравными. А древние греки прославляли нашу силу. Вот, например, Медея, или Гера, или Афродита. Они не принимали мужскую неверность пассивно, они реагировали на нее, и порой жестоко. И они…

Тэрин вдруг умолкла, теперь она смотрела не на Джека, а куда-то ему за плечо. Джек обернулся, чтобы посмотреть, что привлекло внимание Тэрин, но увидел только молодую пару, которая прошла мимо стойки к выходу из ресторана. Он снова повернулся к Тэрин и даже испугался, настолько она была бледна.

– Вам нехорошо?

– Мне надо идти. – Тэрин вскочила на ноги и сдернула куртку со спинки стула.

– А как же ланч? Заказ еще даже не принесли.

Тэрин не ответила и выбежала из ресторана, как раз когда к их столику вернулся официант.

– Ваши роллы с лобстером, сэр. – Он поставил на стол две тарелки.

Джек посмотрел на пустой стул напротив.

– Сдается мне, второй заказ вам придется упаковать навынос.

– Она не вернется?

Джек посмотрел в сторону выхода из ресторана. Тэрин нигде не было видно.

– Думаю, нет.