Не забывать никогда - Мишель Бюсси Страница 22

Она попросила Андре принести бургундского — шардонэ 2009 года с виноградников Вужо.

Семьдесят пять евро бутылка!

Его выручка за неделю.

Мы надолго замолчали.

Наблюдательный раунд. Я не имел никакого желания обсуждать утреннее самоубийство, шарф «Берберри» и еще менее — дело Морганы Аврил. Меня одолевали вопросы без ответов, я пытался понять, в чем причина череды невероятных совпадений. Заметив, что мысли мои улетели далеко, Мона позволила мне сделать паузу.

Мой взгляд скользил по висевшим на стенах романтическим морским пейзажам, где бурное море билось о скалистые берега, по морским узлам в рамках под стеклом, по синему спасательному кругу с надписью «Добро пожаловать на борт», по гигантскому компасу, закрепленному на балке. Морская атмосфера. Я разглядывал каждую безделушку, стараясь ненароком не заглянуть в вырез блузки Моны, которая, по сравнению с сегодняшним утром, была расстегнута еще на одну пуговицу.

Чтобы соблазнить меня или уговорить жандармов?

Мона первой нарушила молчание:

— Вы знаете, как президент Панши сделал свое состояние?

— Понятия не имею…

— Совершенно невероятная история. Она вам понравится, Джамал. Его зовут Панши Кумар Шинд, он индус, эмигрировавший в Америку. Он прибыл в Сан-Франциско в середине семидесятых без гроша в кармане. По ночам чистил сортиры в конторах, расположенных в деловых районах, а днем посещал курсы менеджмента «Как сделать свой старт-ап». Обучение в подобных школах стоит десять тысяч долларов в год, там вешают лапшу на уши тысячам иностранцев, эксплуатируют американскую мечту, сказку, стремясь реализовать которую слушатели влезают в долги, отдавать которые придется нескольким поколениям. Среди года Панши нужно было сдать работу. Проект создания предприятия, с планом маркетинга, программой амортизации капитала и все такое прочее. Смертельно усталый после ночных трудов, он не сумел написать ни строчки и уже хотел все бросить. Убирая дерьмо, он начинал понимать, как устроена Америка. Накануне дня сдачи работы он все еще чистил туалеты в Трансамериканской Пирамиде, на сорок седьмом этаже, не имея ни единой мысли о создании какого-либо предприятия, даже виртуального. Проще говоря, он только и делал, что проклинал кретинов, работавших на этом этаже и забивавших толчки бумажными полотенцами и листами А4, когда кончалась туалетная бумага.

Мона сделала паузу и пригубила шардонэ.

— И тут ему в голову пришла идея…

— В сортире?

— Да, идея самая идиотская в мире. Вместо того чтобы вешать в офисных туалетах стандартные рулоны по двадцать метров, те, которые мы используем дома, почему бы не установить более длинные рулоны? По двести, триста метров, в металлическом кожухе. За неимением лучшего он остановился на этой мысли и в оставшееся время набросал проект. На следующий день он, как обычно, должен был выйти на станции метро «Сивик Центр» линии «Л», чтобы пойти на курсы и сдать работу. В последнюю минуту он проехал остановку, вышел через пять станций, в «Вест Портал», пошел в агентство «Уэллс Фарго», продал свой проект и оформил патент.

— И дело пошло?

— Меньше чем за год он стал мультимиллионером, — с энтузиазмом произнесла Мона. — Он один из сотни самых богатых людей мира. Назовите мне хотя бы один вокзал, один отель, одно учреждение, где сегодня не установлен большой распределитель туалетной бумаги? Подсчитайте смеха ради, сколько сантиметров туалетной бумаги отматывает за день каждый житель нашей планеты?

Опустошив свой бокал, Мона продолжила:

— Самый прибыльный патент века! Говорят, потом Панши вложился в информатику, затем купил остров в Микронезии, где ходит голышом, слегка прикрывшись пальмовыми листьями.

— В самом деле?

Она рассмеялась.

— А вам как кажется?

Я задумался.

— Вы все придумали?

— Возможно. Обожаю придумывать байки.

Мне очень хотелось зааплодировать, сжать ее в объятиях, выйти с ней на мол и там, смеясь во все горло, всю ночь бегать под луной. Никогда еще я не встречал девушку, чей взгляд на мир был бы столь близок моему. Сумасбродная, переплетающая реальность с фантазией. Она как бы стояла на подоконнике между небом и землей; внизу земля принадлежала кишащим на улицах тачкам, а небо вверху принадлежало звездам. Второй раз за день я вспомнил о Джамиле. Мона напомнила мне мою бабушку Шехерезаду из Драней, прозванную мальчишками Канал-плюс. Каждый субботний вечер они собирались на лестнице «С» в башне Жерико и, разинув рот и развесив уши, слушали ее истории. Слушали до тех пор, пока Джамилю не засунули в дом престарелых в Блан-Мениле, где санитарки сочли ее волшебные сказки бессвязным бредом: доказательством прогрессирующего Альцгеймера.

Воспользовавшись моей задумчивостью, Андре убрал мою тарелку и поставил котелок с мидиями в соусе. Заметив, что возле нашего столика он замедлил ход, я подумал, что ему, наверное, хочется обсудить историю с самоубийством. Новость о ней уже наверняка облетела городок. Девушка, прыгнувшая со скалы, найдена мертвой! Возможно, была попытка удушения…

Я представил себе панику, начавшуюся в домиках местных жителей.

Неужели спустя десять лет насильник с шарфом «Берберри» вернулся?

— А вы? — неожиданно спросила Мона.

— Я?

— Да! Теперь ваша очередь рассказать мне какую-нибудь необыкновенную историю.

Я покачал головой, давая понять, что моего внимания хватает лишь на то, чтобы доставать из котелка мидии и вычерпывать раковиной соус. Никакого вдохновения. Мона топнула ножкой.

— Не разочаровывайте меня, Джамал! Я бы ни за что не пригласила вас к себе за столик, если бы не была уверена, что вы удивите меня. Давайте, я жду фантастических рассказов!

Стараясь потянуть время, я вытирал пальцы салфеткой. Через три столика от нас оба пенсионера сидели каждый со своим смартфоном и шарили в Интернете.

— Хорошо, Мона. Вы этого хотели? Фантастическую историю? Что ж, надеюсь, я вас не разочарую. Я изобрел революционный способ подбивания клиньев к девушкам. Проверенный способ затащить в постель любую девушку.

Мне удалось зацепить Мону. Она вскинулась, широко раскрыла глаза и приоткрыла рот. Забавно, но чтобы описать ее смеющееся лицо, как у куклы, мне в голову пришло слово, которое я не употреблял никогда в жизни, слово, звучащее обычно в устах стариков.

Мордашка.

Смесь девичьего личика, кошачьей рожицы и мышиной мордочки. Персонаж, выскочивший из какой-нибудь басни Лафонтена.

— Однако вы человек с претензиями, Джамал…

— Вы мне не верите?

— Я жду…

Я медленно вытащил из кармана бумажник, достал из него визитку и положил на стол, прикрыв ее ладонью, чтобы Мона не могла прочесть.

— Вот мое секретное оружие.