Кто в теремочке умрет? - Татьяна Луганцева Страница 22

– Копай, Дима, копай!

Дмитрий скинул через голову джемпер, мокрый от пота, и остался голым по пояс. Внезапно его лопата стукнулась обо что-то твердое, Дима расчистил землю.

– Здесь! Вниз идут какие-то ступеньки!

– Ход! Мы нашли его! – ликовала Яна.

Еще несколько ударов лопатой, и слой земли рухнул под собственной тяжестью на ступеньки, открывая проход.

– Начинаем спуск в подземелье! – Яна достала большой моток веревки. – В прошлый раз мы тоже шли по веревке, чтобы найти путь назад, – пояснила она.

– Я не удивлюсь, что с твоим темпераментом мы заблудимся там.

– Не бойся, я ориентируюсь в запутанных лабиринтах лучше всех на свете, даже сама не знаю, почему! – похвасталась она.

– Потому что у тебя мозги запутаны так же, как самый запутанный лабиринт в мире. Господи! С кем я связался!

– Не ворчи, начинай спуск. Не забывай, тренер – я!

Дима стал спускаться в черную дыру подземелья, разматывая на ходу веревку. Напарница включила мощный фонарь и начала спуск за ним. Не успел Дмитрий сделать и трех шагов по подземному ходу, уводящему неизвестно куда, как начал чихать, не останавливаясь.

– Ой, Яна, подожди, дай мне подняться на воздух, – попросил он.

Они так же гуськом вернулись назад в помойку. У Димы слезились глаза, и в момент заложило нос.

– Что это со мной? – чихая, спросил он.

– У тебя на что-то аллергия, может быть, на плесень или земляную пыль. Знаешь что, надень на голову вот эту небольшую коробку, все не так пыль будет попадать, – посоветовала Яна.

– Ты такая добрая, – усмехнулся Дмитрий.

Она взяла коробку из-под каких-то овощей, ловко прорезала в ней две дырки для глаз и водрузила ее на голову Диме.

– Ты похож на Терминатора!

– Я похож на дебила, который разворошил отходы пищеблока и теперь движется в замок с мусорной коробкой на голове в надежде поговорить со своей невестой.

Они во второй раз начали спуск вниз.

– Ну, как ты? – поинтересовалась Яна.

– Получше, но нос все равно заложен, – прогнусавил Дима из коробки.

Они стали продвигаться по узкому темному проходу все дальше и дальше. Коридор вилял, имел ответвления, но Яна упорно шла одним только ей известным курсом, следуя своей интуиции.

– Откуда ты знаешь, куда идти?

– Я все помню, не бойся, не заблудимся, – успокоила она его и уверенно пошла дальше. Они двигались, пока дорогу им не преградила какая-то деревянная конструкция.

– Вот и пришли! – воскликнул Дима.

– Этого раньше не было, я точно знаю, – уверенно произнесла Яна, ощупывая конструкцию.

– Может быть, мы не туда зашли? – предположил Дмитрий.

– Нет! Мы идем правильно. Это какая-то фанера… Ломай ее, Дима, ломай!

– Ты не боишься обвала? – задал он чисто риторический вопрос, остановить Яну Цветкову было уже невозможно.

Карл не знал точно, сколько времени он провел под землей в темноте без пищи и воды. От состояния погребенного заживо он периодически впадал в панику. Сначала он шел по лабиринту со своим маленьким фонариком, пытаясь самостоятельно найти дорогу назад. Он натыкался на какие-то углы, выступы, заходил в тупики, снова искал выход. Затем он стал наносить царапины на стены брелоком от ключей, чтобы отмечать дорогу, и с ужасом заметил, что, в каком бы направлении он ни шел, все равно возвращается на то место, по которому уже проходил. Постепенно свет от фонарика стал тускнеть, батарейки разрядились, и Карл погрузился в кромешную темноту. Его охватил животный страх, но он не сдавался, шел и шел, пытаясь выйти из лабиринта. Когда у него закончились силы, он опустился на земляной пол и пополз, цепляясь дрожащими руками за шершавую и осклизлую от плесени стену. Сам себе он напоминал крота, а от мысли, что ему суждено быть погребенным заживо, Карлу становилось плохо. Но эта мысль его также и подстегивала, и он снова делал рывок вперед. Мучительно хотелось пить, но на стиснутых зубах скрипела только земля. Она была везде – в его волосах, в одежде, в носу, во рту и в глазах, а желудок сводило судорогой от голода. Наконец Карл, совсем без сил, оставил свои попытки и в какой-то более-менее сухой нише провалился в забытье. Сон был таким же черным, мрачным, как и реальная действительность. Очнулся он от озноба и противного писка. Карл с ужасом почувствовал, что по нему бегают какие-то мелкие зверьки на маленьких лапках, обнюхивая его лицо и щекоча кожу жесткими усиками.

«Крысы!» – подумал князь и встрепенулся. Зверьки бросились врассыпную. Карл понял, что больше не сможет продолжать свой путь. Он почти смирился с тем, что ему суждено погибнуть, и паника сменилась равнодушием. Он стал вспоминать Яну Цветкову с ее открытой улыбкой и веселым, заразительным смехом, ее непосредственностью, неспособностью пройти мимо чужой беды. Карлу слышался какой-то шум, будто что-то стучится в стену, голоса…

– Я схожу с ума… – прошептал он.

Внезапно одна из стен его темницы рухнула, и в ярком свете фонаря Карл с изумлением увидел стройную фигуру Яны с длинными волосами, как всегда на высоких каблуках. Он не верил своим глазам, пока не услышал ее звонкий голос:

– Давай сюда! Здесь нет никакого завала.

– Яна… – прошептал Карл.

Ее одежда была в более чем плачевном состоянии и источала ужасный запах. Позади ее фигуры через проломанную стену появилось нечто… Карл поморгал глазами и понял, что это не галлюцинации. За Яной двигалось большое чудище с квадратной головой.

– Голем… – выдохнул Карл, и волосы зашевелились у него на голове.

Он собрал все свои силы, чтобы не дать чудовищу обидеть его любимую женщину, поднялся на ноги и с диким криком:

– Яна, поберегись! Голем! – кинулся на чудовище, нанося ему удары в его квадратную голову, которая оказалась почему-то мягкой и податливой, а не металлической.

На этот бросок он потратил всю оставшуюся жизненную энергию, и, получив от Голема, изрыгающего проклятья и источающего жуткий запах, внушительный удар в солнечное сплетение, Карл затих.